дёргает каким-то неявным воспоминанием. Да мало ли где могла быть моя визитка…

Но для очистки совести я спрашиваю:

— А как девушку зовут?

— Анастасия. Анастасия Кудрявцева…

У меня вдруг все внутри обрывается. Этого же не может быть!

— Опишите ее! — Я почти кричу в трубку.

— Светленькая такая, тоненькая…

Подрываюсь с кресла.

— Детям и девушке организовать самое лучшее лечение. Я все оплачу. Выезжаю.

Бросаю трубку и пытаюсь отдышаться.

— Что это было? — Удивленно спрашивает меня Федор.

— Машину свою с мигалками дашь погонять? — Пытаюсь шутить. — У меня, кажется, дети нашлись.

— Откуда? — Округляет глаза приятель. — Я его, значит, поддержать приехал… А он!

— Вот это мы с тобой и выясним откуда, — отвечаю Федору и решительно беру со спинки кресла пиджак.

— Татьяна Семеновна, мы уехали. Буду завтра к вечеру, — говорю секретарю.

Федор допивает на ходу кофе с пирожками и сердечно прощается с моим секретарем.

— Приеду и всех дур своих яркоперых разгоню, — догоняет он меня возле лифтов. — Возьму себе в секретари отличницу из техникума кулинарного. Будет мне обеды готовить.

— То есть ещё моложе? — Усмехаюсь.

— Ну пироги — это, конечно, хорошо, — усмехается приятель. — А сисички — это святое.

— Слово харасмент тебе не знакомо?

— Я же тебя не спрашиваю, откуда дети… — прищуривается Федор.

— Все расскажу, — хмурюсь. — Давай только доедем.

Приятель отвлекается на телефон, а я погружаюсь в воспоминания.

Анастасия Кравцова… родная сестра моей несостоявшейся невесты. Прекрасная фея с голубо-зелеными глазами и светлыми волосами. Видел ее всего пару раз. Один раз на дне рождения. Анастасии тогда стукнуло двадцать два. Я прислал ей белые розы. Целую корзину. Мне показалось, они очень ей подойдут. Самое интересное, что родители после случившегося с Илоной, о девушке не вспоминали. Так… вскользь упомянули об отъезде.

Странно это. Как-то не по семейному…

Всю дорогу я буквально мучаюсь домыслами и догадками. Откуда у нее взялись мои дети. От меня… Нет, это вероятнее всего, выдумка, но тем не менее… Человек она не посторонний. Нужно разобраться и помочь.

С мигалками вы долетаем до пригорода Москвы за четыре с половиной часа.

Федор успевает поспать в дороге — непробиваемый товарищ. Завидую. А вот я сам, как на иголках.

— Кудрявцева в какой палате? — Спрашиваю дежурную медсестру.

— А Вы ей кто? — Отвечает она мне хитренько.

Достаю тысячу рублей и кладу ей на стойку.

— Муж. Так похож?

— У нас без анализов проходить дальше комнаты свиданий нельзя, — качает девчонка головой.

Кладу на стойку ещё пять тысяч.

— Сто третья палата, — с улыбкой сообщает мне дежурная.

— Федя, здесь меня подожди, — прошу друга.

Он особого энтузиазма пройти внутрь роддома не выказывает.

Поднимаюсь на второй этаж, захожу в отделение и вдруг слышу прямо душераздирающий женский крик, смешанный с истеричными слезами:

«— Верните мне сына!»

Глава 3

Настя

Кормлю дочь и слышу, как за стенкой в соседней палате раздирается криком сын. Я уверена, что это он!

— Принесите мне мальчика, — прошу медсестру из детского, тихо плача. — Я просто его покормлю. Принесите.

— Если вы не прекратите истерику, — строго говорит мне в ответ женщина. — Вам снова уволят успокоительное. За стеной не ваш ребенок. Ваш сын в кювезе. Он слаб, чтобы кушать самому.

— Но это же неправда, — шепчу надрывно. — Неправда. Семь и восемь по Апгар это много! Я своими ушами слышала. Ребенок здоров и доношен!

— Прекратите! — Обрывает она меня. — Займитесь дочкой.

Раскачиваюсь на кровати под мерное причмокивание и смотрю в стену, стараясь не реагировать на детский плач за стеной. Он становится все обиженнее и надрывнее.

У меня нет плана. Только отчаяние, которое затапливает сердце. Без справки и выписки мне даже свидетельство о рождении не дадут. Я связана сволочной системой по рукам и ногам.

Теперь у меня остаётся только одна надежда. Алферов. Да, я положила столько труда, чтобы он меня никогда не нашел, но сейчас… Пусть лучше дети будут с родным отцом.

Надеюсь, та женщина ему позвонила. Может быть, мне стоило сразу самой это сделать, но сил не было. Вообще, от этих успокоительных становишься очень тупым и безразличным. Как растение. Я только пару часов назад в себя пришла и больше не хочу. Стараюсь держать себя в руках.

Наклоняюсь и нежно целую дочь. Сердце сбивается с ритма.

А что если Алферов не даст мне с ними встречаться? Что если заберёт на совсем?

Зажмуриваюсь и глубоко дышу. Это все равно лучше вариант, чем продать сына. Я не смогу с этим жить…

Вздрагиваю и оборачиваюсь на звук дверной ручки.

Ко мне в палату заходит целая делегация. Заведующая, врач из детского, медсестра и… женщина, от вида которой у меня начинают шевелиться волосы на голове.

Ставронская Алевтина Арчибальдовна. Старая грымза. Она была детектором детского дома, в котором я жила до двенадцати лет.

— Анастасия, познакомьтесь, — пафосно говорит мне заведующая, — это работник социальной службы. Она хочет поговорить с вами о детях. Не пугайтесь. Мы все желаем вам только добра…

Последняя фраза меня особенно напрягает. Я прижимаю дочь крепче к себе.

Знаю я, как Алевтина желает добра. Такого друга врагу не пожелаешь. Мне бы очень не хотелось, чтобы она меня узнала…

Грымза ставит себе стул и присаживается поближе к тумбочке, чтобы разложить сумку с документами. И ей совершенно наплевать, что у меня там лежит упаковка новых памперсов и парочка чистых костюмчиков.

— Ну здравствуйте, мамочка, здравствуйте, — играет она роль «доброго полицейского», — рассказывайте, какие ваши планы на жизнь. Кто встречать вас будет? Как себя чувствуете?

— Будущий муж будет встречать, — отвечаю коротко и уверенно, глядя ей в глаза. — Он как раз из командировки вернётся.

— А что же вы про мужа врачам не рассказываете? — Хмыкает грымза. — Прячете от нас красавца…

— Так я и не обязана, — держу лицо. — Они с чего-то тут все решили, что я одинокая и беззащитная, но это совершенно не так. У меня есть мама и папа. У детей — отец. Или вы считаете, что я отчество с потолка взяла?

Заведующая переглядывается с врачихой из детского.

— Врет же, — слышу я их шепот. — Скорая сказала, что в съемной халупе забирали.

— Отец детей — Алексей Михайлович Алферов. Можете поинтересоваться в интернете, кто это такой, — решаю я идти до конца. Вдруг, поможет?! Он известный человек. Они должны испугаться!

— Значит, вы хотите сказать, что помощь нашей службы вам не нужна? — Поджимает губы Ставронская и поправляет свои зачесанные букли на голове.

— Абсолютно верно. — Киваю. — Я бы только хотела обсудить состояние своего сына с врачом. Мне не дают никакой