Она никогда особо себя не теряла, но ей было маетно сидеть на земле и заниматься работой, ибо все что нужно было сделать – она уже сделала, и только и занималась тем, что играла с окружающим пространством, которое давало ей столько всего хорошего или плохого, яркого или тусклого… И вот пришла пора распрощаться с этим копошением и унестись в путешествие по солнечным далям и весям.

– За мной приберут, книги издадут, картины растиражируют и потекут в головы светящийся елей чудаческого толка! – Восклицала девушка, пролетая над зелеными городами реками и пастбищами.

И люди махали ей в след, желая счастливого напутствия и вообще всего хорошего.

Сердце ее улыбалось, искрилось теплыми цветами радуги. Золото рассыпалось перед ней ароматной пыльцой, которая являла собой самое сладкое и самое запоминающееся приключение в ее жизни.

Была ли коротка ее жизнь? О, прожила Яннет достаточно, и сделала тоже много и что вообще за «была»? Она есть, и она смотрит на все разнообразие мира под собой с веселым смехом. Никто не уходит в никуда, все вращается подобно колесу, или движется по спирали.

Тут девушка задумалась и посмотрела на свои пальцы, которые когда-то написали эти строчки. Бывало так, что она не совсем или не до конца понимала, что писала. Порой выскакивал какой-то диковинный кусочек, который при последующем прочтении бередил душу, и кое-что в ней приоткрывал. Нечто новое.

«Какое заманчивое свойство кристалличности. Все ей угодно: и подстилку под голову подстелить в нужный момент, и «заставить» взыграть новыми красками материю вокруг себя и меня. Вот так и теперь, в момент творческого полета она явила новое для меня качество, которое доселе всегда предательски ускользало от внимания.

Вот я рассталась с диковинным парнем, а ведь мы строили какие-то планы на какое-то будущее и все выглядело красиво и ярко, а потом оно все растворилось под «Не знаю» и превратилось в еще одну возможность и отправилось обратно в первичный суп. Колесо или спираль – все изменчиво. Даже этот кристалл вокруг меня, который когда-то перейдет в другую плоскость бытия, как и собственно я…»

Подобные думы привели девушку в состояние отрешенности.

Ей захотелось удрать куда подальше, но и «там» ее ждало все то же изменчивое движение. Из буддийских лекций она помнила о пустотности и всевозможности жития и от этого становилось ничуть не легче. Похоже, ее натуру теперь чуть крепче прибрало к звездчатому полотку первичного супа.

А ведь еще одна грань, и за нею уже и вся физическая реальность сойдет на нет. «И что же делать, куда плыть? Нигде в мире нет такого уголка, который не имел бы изменчивости. Все одинаково в голове вращается. Только и остается что умиротворение да медитация!»

Было решено провести медитативный лад на природе, недалеко от восточного парка бывшего когда-то родным города. То место было безлюдно, и девушка могла там спокойно придаться тишайшему успокоению мыслей, которые взыгрались не на шутку.

Проплыла дева многие или короткие полости пространств и оказалась наконец, где хотела. Понимание пониманию рознь. Кристалл, что был вокруг девушки исторгнул из себя первое слово, за все свое бытие рядом с живой человеческой формацией. И это слово было Ацилут.

Девушка уже собиралась расходиться на практики, но ее остановила эта внезапная реплика. Она с изумлением воскликнула:

– Не может быть! Ты назвала имя! Мое новое имя!

– Ты потерялась деточка, тебе тут не место. – Вымолвила кристалличность, поблескивая своими формами.

– Я на том месте, на которое меня исторг свет. – Сказала Ацилут, крепко припечатываясь к грани кристалла, желая четче его слышать.

– А свет то правильно все сделал. Но под вращениями осознающего себя сознания тебя унесло в градацию форм и свет уже не мог воздействовать на твою матрицу. Ты ушла в физическое воплощение, хотя тебе надлежит быть наверху, плыть среди непроявленности. Почему мир сейчас таков, каков он есть? – Спросил кристалл, и тут же сам ответил:

– Потому что его главная и священная всевозможность – призрачно бродить среди материи. А он, повинуясь некой сторонней мощи сдвигается со своей орбиты, приобретая ту двоякую природу, которую физики прозвали корпускулярно-волновым дуализмом. Как ты думаешь, что это за «некая сторонняя мощь»?

Девушка зачарованно глядела в прозрачность вещавшего минерала, слыша вопрос, но не могуще ответить на него. Казалось, что ничто не могло поколебать вдруг возникшего ощущения, что все это не взаправду происходило, что это очередная уловка ума, чтобы сбить ее, Ацилут, с пути к успокоению. Но граненная светимость снова взяла слово:

– Да пойми же ты, не ум виноват в том, что мысли роятся как взбешенные и подкладывают в тебя фантастические идеи, а в том, что ты сошла со своего пути, и только этот факт роняет мир вокруг тебя в море многочисленных форм и смыслов.

– А разве это не свойство самой материи? Я всегда считала именно так. – В задумчивости молвила Ацилут.

– Физический мир не предопределен, никак нет, но все же он более плотен, чем изначальность. – Поблескивала кристалличность, исторгая из себя четкие словеса, которые подобно металлическим ключикам врезались в восприятие девушки.

Она поняла, что смертельно устала и ей требуется разрядка.

– Наверно, нечто я понимаю, но мне требуется время с пространством, чтобы осознать. Я пойду медитировать. Приду поздно. – Сказала Ацилут и выскользнула из своего Дома.

Кристалл исчез. Увязло внимание на пышной зеленой растительности. Стало так тепло на душе. Погода стояла чудесная и солнечные лучи уже порядочно пригревали. Погожее утро встретило Ацилут в радостном настроении перемен, а девушка надеялась достичь покоя и понимания.

В голове вертелись слова кристалла о том, что она вовсе не на своем месте, где ей требовалось быть. И наверняка поэтому мир так странно себя вел. Тут ей вспомнилось, что ее бывший парень говорил то же самое.

Ну не прямо так, но, бывало, молвил он, что «Яннет» не от мира сего и все кажется ему нереальным, каким-то слишком сказочным.

«Потому наверно, когда мы были вместе, на нас опускался фантастический колпак», – размышляла девушка, все прибавляя шаг. «Внутреннее чутье и сказки ума порядочно сдабривали наши встречи».

Вот уже стал видеться излюбленный парк, в котором золоченные лучики солнца прорезывали влажный от росы воздух и листья выглядели подсвеченным, узорчатым покрывалом из какой-то уютной сказки.

В лицо внезапно подул ветер, и девушка очнулась, будто бы была все это время во сне. Легкая улыбка тронула губы, и она стала заливисто смеяться. Местное