Чистое Сознание – это обозначение такого простого состояния, как ясность, здравомыслие и отсутствие ментального мусора в нашем сознании.

Ясновидение – ясное видение, яснознание – ясное знание. Чтобы стать ясными, нам необходимо прежде всего вычиститься и уже далее творить свою судьбу.

Наша ментальность очень магична и чувственна, душевна и жива. Магия как наука о жизни и о природе давным-давно заложена в нас предками. Наши прабабушки и прадедушки с давних времен умели заговаривать, очищать и целить душу и тело.

Человеку с болью в душе, с ранами на сердце, с поселившимся внутри «недолюбленным ребенком», человеку озлобившемуся или впавшему в уныние нелегко себя контролировать. Он срывается на окружающих и родных людях, плывет по жизни, не имея силы воли трансформировать свой путь. И посему первые несколько блоков нашей книги мы посвятим именно очищению сознания от мусора и боли, от негодных установок и балластной энергии.

Чтобы быстрее справиться с очищением, я советую вам вспомнить миф том, как Геракл помог царю Авгию вычистить конюшни. Ни Царь с его богатствами, ни свита не смогли очистить конюшни. И только Гераклу, которого многие считали наивным простачком, задача оказалась по плечу. Поскольку сам он был проявлением чистой воли и силы!

Основа нашей практики – это работа с образами, чем мы, на самом деле, давно владеем! Когда мы разговариваем по телефону, волей-неволей воспринимаем некий образ человека в своем вообРАжении.

Когда мечтаем, мы пользуемся образом, когда планируем будущее, пользуемся образом и т. п. Образ и изучение его воздействия на нас и на внешнюю среду жизни – наш главный инструмент.

Образ – это та запрограммированная масса света и энергии, что творит нашу жизнь и наш путь, а также воздействует на нас и окружающих людей. Но это лирика, хоть и очень важная, но лирика.

Суровый мне попался дед. Все лето он заставлял меня копать ямы и засыпать их обратно, не объясняя сути происходящего.

Дед обещал мне показать колдовство и магию. О чем я только думал, когда поверил, что он колдун!

Дед только молчал и сурово смотрел на меня, хотя что-то магическое в его взгляде было. Лишь однажды, впервые за многие недели, дед подозвал меня к себе и, указывая на дверь, спросил: «Видишь?» Передо мной была просто дверь. Я и ответил, что вижу дверь.

Дед молча указал рукой на ямы. Я продолжил копать.

Я тратил драгоценные летние месяцы не на друзей и прогулки, а на копание ям. Зачем копать эти бессмысленные ямы, тем более засыпая их землей от предыдущих ям?

Дед показал, как надо рыть ямы, как только я приехал на каникулы по окончании 8-го класса. Загадочный старик делал это медленно, священнодействовал, проникая лопатой в живую материю, и пересыпал землю так бережно, как будто на краю черенка лопаты стоял стакан с водой.

Первый десяток ям я рыл так же бережно и аккуратно, пытаясь копировать деда. Но чем сильнее во мне зрел вопрос, ЗАЧЕМ я их рою, тем безобразней я работал. И чем хуже я рыл, тем больше мне самому они не нравились, и тем заметнее я лодырничал уже на зло деду! За это и натыкался на его редкие хмурые взгляды.