— Удачи, парень. Пусть хоть у тебя получится, — тихо сказал ему напоследок и ушёл, оставив сопляка в состоянии недоумения.

Ревут трибуны… Вспыхивают дешёвые фейерверки, как бы предвкушая жаришку боя. Рефери объявляет вначале молодого, а потом уже и меня. Выхожу во всей красе, непобедимым ледоколом профланировав до октагона… Бой!

А парень зачётный, понял я уже через двадцать секунд, после того, как, обменявшись разведкой, мы сошлись в первом клинче, где противник хотел залепить мне плечом по хлебалу. Не вышло, конечно, но азартен паренёк! Вышел реально биться. Может, даже и не знает, что его используют. Первый раунд провели ровно, но вот во втором я понял, что начинаю прогибаться. Дело даже не в физике, а в том, что не привык вот так, зная концовочку. Это моя слабая сторона на тренировках — не могу работать вполсилы. Бью — убиваю, поддаюсь — сразу теряю инстинкт убийцы. Но опыт есть опыт: весь раунд продержался исключительно благодаря ему.

Андреич молчит, и даже не смотрит мне в глаза во время перерыва. Понимаю тренера: сам бы “выбросил полотенце” лишь бы не участвовать в этом фарсе. Третий раунд начался с агрессивной подачи соперника. Обменялись несколькими жёсткими лоу-киками, основательно отбив друг другу лодыжки. Помня, что парень больше борец, чем ударник, сосредоточился на том, чтобы не дать ему возможности всё в партер перевести. Это и подвело — джеб встряхнул мою башку основательно, несмотря на относительную несерьёзность удара. Разрываю дистанцию, пытаясь прийти в себя и не дать преимущество этому настырному. Внезапно в виске что-то стрельнуло, зал поплыл перед глазами, ноги стали ватными. Нокдаун? Нокаут? Вряд ли — голова достаточно крепкая, чтобы на такие поглаживания реагировать. Ох, что-то совсем нехорошо…

Лежу с закрытыми глазами в полнейшей тишине. Ни воплей трибун, ни голоса рефери, который уже должен был начать отсчёт. Оглох? Медленно поднимаю веки, и сразу же по зрачкам прожектором бьёт свет. Твою ж мать! Так к глухоте и слепота прибиться может! Вторую попытку посмотреть на мир совершаю осторожно. Очень яркий свет внезапно уменьшил свою интенсивность, доведя себя до комфортного восприятия. Так-то лучше. Осматриваюсь по сторонам и понимаю, что это, судя по белоснежным стенам, больница. Из потолка внезапно появляются несколько лазерных лучей, которые направлены точно на моё тело. Подвигались лучики и опять втянулись в потолок. Ничего себе! Тут и дебил поймёт: сканировали. Значит, больничка очень крутая.

Кто подсуетился? Андреич? Вряд ли. Ему самому такое не светит, не то что мне — максимум отдельная палата в “районной истребительной”. Пытаюсь пошевелиться, но безрезультатно. Руки и ноги вроде чувствую, только они совсем не хотят откликаться на приказы мозга. Парализован! Так вот откуда всё шикарное оборудование — устроители боя решили не портить свою карму и общественную репутацию, поэтому засунули “потерпевшего” в приличное учреждение, как бы чистосердечно оказывая помощь ближнему своему. Заодно дополнительно и бабла срубят на милосердии.

Лежу и мысленно разглагольствую на общественно-философские темы, боясь вернуться к главному — к своей инвалидности. Понимаю, что как только посмотрю правде в глаза, то так накроет эмоционально, что могу и не выбраться из этой ямы. Загоняю панику вовнутрь, но она всё больше и больше поднимается наверх. Чувствую, что скоро начнёт корёжить…

— Сапиенс существо, — мягкий голос, полившийся из стен, чуть не заставил вздрогнуть. — Выброс катехоламинов подходит к критическому уровню. Рекомендую дать согласие на вмешательство в эндокринные железы. Вероятностный прогноз исцеления составляет сто процентов.

— Катиехола…— попытался я озвучить непонятное название.

— Гормон страха, сапиенс существо, избыточен. Рекомендую…

Про рекомендации уже слышал, поэтому радостно дал согласие на осуществление их. И ещё с удовольствием отметил, что со слухом всё в порядке. Зажмурившись, стал ожидать укола транквилизатора, но всё тот же голос приятно разочаровал.

— Система самопроизвольно пришла в норму. Вмешательство не требуется.

— Что с моим телом? Я его не чувствую, — задал невидимому собеседнику главный вопрос. — Сильно поломали? Позвоночник? Двинуться не могу…

— Вынужденная иммобилизация, пока идёт очистка организма от токсинов, от нежелательных клеток, а также исправление застарелых травм.

— Спасибо, конечно, но на главный вопрос не ответили. Что со мной? Как сюда попал?

— Оторвавшийся тромб привёл к нарушению мозгового кровообращения. Опасность устранена, функции кровоснабжения и нейронов восстановлены. Доступ ко всем осознанным возможностям организма будет доступен через двенадцать минут. Дальнейшие разъяснения о своём пребывании получишь от сапиенса существа, уполномоченного принимать решения.

— И когда оно появится? Существо ваше?

— Рекомендовано обязательное семиминутное блаженство для нивелирования последствий постпанического синдрома, — проигнорировав вопрос, обрадовал меня голос новой информацией. — Рекомендация, обязательная к исполнению.

Тут же меня затопил такой кайф, который не испытывал даже с мастерицей-Танькой во время нашей первой постельной сцены. Когда релакс закончился, то ещё несколько минут таращился в потолок с бездумно-счастливым выражением на лице. Крутяк!

Немного придя в чувство, уселся на кровать, больше напоминавшую разложенное массажное кресло. Не соврал невидимый врач! Тело слушается, и все мышцы так и просятся дать на них нагрузку. Но это потом. Теперь стоит определиться с местонахождением странной больницы. Уж не для опытов ли меня в неё законопатили? Слишком странное место…

— Слышь, уважаемый? — проговорил я в пустоту, внимательно рассматривая голые стены на предмет скрытых микрофонов. — А как к тебе обращаться? Имя имеется?

— Второй А-модуль реанимации седьмого Узла Жизни.

— Комп, что ли? — не хуже своего старого ноутбука завис я, услышав подобное.

— Некорректно. Второй модуль реанимации повышенной компоновки. Вхожу в систему регенерации сапиенс существ.

— Не понял. Это людей, что ли? Или есть другие существа?

— “Люди” — атавистический термин, возводящий границу между возможными представителями других сапиенс существ.

— Атавистическое? Ну я нормальный человек и дикарём себя не считаю.

— “Дикарь” — атавистический термин, унизительно обозначающий менее освоивших путь к Системному Порядку и Личностной Гармонии. В случае повторного употребления атавистических терминов, на тебя будет наложено Порицание.

То, что это “железяка” со мной общается, я сразу поверил после его бездушного бубняжа.Но больше обеспокоилоа угроза неизвестного Порицания.

— Что это такое? — тут же задал очередной вопрос модулю.— Тюрьма, штраф, пытки?

— Нет. Это получасовое без медикаментозного антистрессового вмешательста в нейросистему раскаяние для осознания своей неправоты, когда на личном экране оступившийся видит знаки сожаления от других сапиенс существ.

— И эти дизлайки могут кого-либо устрашить? Ты чего, смеёшься?

— Смех является атавистическим проявлением эмоций, если связан с воздействием на другую