— Или ты попросту трусишь? — негромко процедил он. — Если так, то ты не справишься. Только позор навлечешь на мой род, и так-то многострадальный. Уж лучше тогда я снова отправлю тебя обратно в небытие.

— Да не боюсь я! — раздражённо поморщившись, отозвался я.

И вдруг понял, что это правда. За всё это время в чужом теле и в чужом для меня мире я успел испытать много разных эмоций — от ярости и неприятия происходящего до искреннего изумления и жгучего интереса. Но испугать меня чем-то, кажется, вообще было сложно.

Даже сейчас, глядя в чёрный зрачок пистолетного дула, зависшего в полуметре от моего лица, я почувствовал только что-то вроде странного возбуждения. Такое ощущение, что мне — мне настоящему — подобное не в новинку. На меня уже прежде много раз направляли оружие. И, наверное, даже стреляли.

Может, я был военным? Нет, не очень-то похоже. Иначе во мне было бы куда больше дисциплины, больше пиетета к регалиям и званиям. К приказам, в конце концов. Сейчас же вся моя натура противилась тому, что меня пытаются заставить что-то сделать.

Давить на меня — точно плохая затея.

Одним резким точным движением я вырвал пистолет у князя — тот лишь запоздало дёрнулся, изумлённо воззрившись на меня. Я повертел оружие в руках, разглядывая его. Нажав на фигурную скобу слева, переломил, заглянул в патронник.

— Даже не заряжен, — с долей разочарования в голосе проворчал я.

Однако оружие в руках вызвало знакомые ощущения. Мне всё это время будто чего-то не хватало. А вот, оказывается, чего — этой приятной, надёжной тяжести и таящейся в ней смертоносности.

Я нехотя вернул пистолет рукоятью вперёд. Аскольд озадаченно хмыкнул, окидывая меня взглядом.

— Ловок, чертяка! Впрочем, я и сам в молодости… Эх!

Он снова сел за заваленный бумагами стол и взглянул на меня исподлобья.

— У нас мало времени, понимаешь? — устало проговорил он. — А мы тратим его на глупые уговоры. Тебе нельзя задерживаться здесь! Боюсь, я не смогу уберечь тебя. Возможно, мне и самому уже недолго осталось…

Говорил он всерьёз и, похоже, имел в виду не состояние здоровья. Несмотря на преклонный возраст, князь выглядел ещё вполне бодрячком. Выходит, ему грозила какая-то иная опасность.

Это меня, пожалуй, больше всего и раздражало в князе. Его бесконечные недомолвки. Что-то я, конечно, не понимал из-за того, что ни черта не помнил. Но и объяснять подробнее Аскольд не утруждался. Откровенно говоря, старик был тот ещё кадр — сварливый, замкнутый, нетерпимый. Будь я и правда его сыном — не позавидовал бы сам себе.

Впрочем, будем честными — я, кажется, и сам не подарок.

— Ну, а память… — продолжил он. — Думаю, постепенно она будет восстанавливаться. Нужно только работать над этим.

— Что ж, хорошо. Но чья память? Моя или… вашего отпрыска?

— Может, и та, и другая. Я не знаю, сколько в этом теле осталось от моего настоящего сына. Да и, откровенно говоря, сейчас это уже неважно. Я всё равно не знал его. Но это моя плоть и кровь! Жаль, что Дара, кажется, не унаследовал. Впрочем, если мой план сработает, то ты можешь получить новый.

— И для этого мне нужно сожрать сердце демона? — скептично уточнил я.

— Поглотить! — раздражённо уточнил Аскольд. — В сердцах этих созданий — кристаллизованная эдра, энергия которой может передаться новому носителю. Это древний способ обрести Силу, которым пользовались наши предки, когда Око зимы ещё только раскрылось. Так и рождались первые нефилимы. Так укреплялись дворянские династии и появлялись новые. С этого и пошёл нынешний миропорядок.

— Ну, хорошо, — после некоторой паузы кивнул я, и князь заметно оживился. — Препираться, похоже, и правда нет смысла. Я выслушаю ваш план и постараюсь помочь. Но с одним условием.

— Что ж, говори, — Аскольд выпрямился, вскинув подбородок и глядя на меня неотрывно, будто пытаясь подловить на каком-то фокусе.

— Из-за того, что я ничего не помню, а мир этот, кажется, и вовсе для меня чужой, я пока чувствую себя слепым щенком. И мне очень не нравится это чувство.

— Прекрасно понимаю. Но времени на то, чтобы дать тебе прийти в себя, у нас нет…

— Тогда хотя бы не обращайтесь со мной, как с пешкой, которая должна слепо выполнять команды! — пожалуй, чуть резче, чем следовало, перебил его я. — Насколько я понял, вам нужен союзник для важного дела. Так расскажите всё, как есть. Я же вроде как ваш сын. Так доверьтесь мне!

Князь невесело усмехнулся.

— Сын… Сын, о котором мечтал десятки лет. Но которого впервые увидел два дня назад. Мёртвым. И которого, похоже, никогда и не узнаю по-настоящему. Потому что настоящий Богдан скорее всего действительно умер.

Он тяжело поднялся, подошёл к шкафу и открыл небольшую дверцу в его нижней части. Выставил на стол тяжелый хрустальный графин с янтарного цвета жидкостью и два стакана с толстым дном.

— Поверь, я понимаю, что тебе сейчас нелегко, — продолжил он, наливая в каждый стакан почти до половины. — Но и я пережил не лучшие дни в своей жизни. А если ты винишь меня в том, что я выдернул тебя из привычного мира, лишил чего-то — то зря. Если уж твой дух был захвачен ритуалом, то ты на тот момент тоже был уже мёртв. А я тебя воскресил. Дал новую жизнь. Так что, в каком-то смысле, ты всё же мой сын.

Он поднял стакан, коротко салютовал им в мою сторону и отпил глоток. Я свой тоже забрал, но пока просто вертел в пальцах.

— А насчёт доверия… Ну хорошо, я постараюсь быть с тобой откровенным. Спрашивай.

Я, понюхав напиток, всё же сделал небольшой глоток, прислушиваясь к ощущениям. По цвету и крепости это было похоже на виски, но вкус был совершенно не такой. Более яркий, насыщенный, смолистый и отдающий какими-то травами. Спиртовая основа, впрочем, тоже чувствовалась — кажется, напиток был куда крепче классических сорока градусов.

Странно, конечно. Как это работает? Я помню вкус виски и тому подобные мелкие детали, но при этом не могу вспомнить собственного имени.

Допивать я не стал — на мой вкус, напиток был крепковат и перенасыщен. Да и в целом к алкоголю я, кажется, равнодушен. Поставив стакан на широкий подлокотник