Неужели я уже готов на все закрыть глаза? Да что со мной???

— Ты причастен к нападениям в Академии? — это был тот вопрос, который казался мне самым важным и самым существенным в сложившейся ситуации.

Я замер в ожидании ответа и услышал:

— Н-нет! Я только добывал энергию… ин-ногда. Это почти безвредно…

Я знал, что Селий не лгал. Даже если бы он хотел, то сказать неправду сейчас ни за что бы не смог.

И Я ОБЛЕГЧЕННО ВЫДОХНУЛ!

Он не тот, кто нападал на учеников! Он не тот…

Джонас! Ты совсем потерял совесть??? — завопил какой-то противный внутренний голос. — Он же оказался вампиром!!! Селия нужно сдать Хранителям! Он враг, обманом пробравшийся в Академию людей. Учеников убивают и калечат скорее всего его сообщники!!!

Но я смотрел на беззащитное создание, с огромным трудом сползшее с моих колен и прислонившееся к стене в метре от меня, и понимал, что просто НЕ ВЕРЮ!!!

Не верю, что он способен причинить вред другим. Не верю, что он представляет хоть какую-то опасность для меня или других учеников. Просто не верю…

Эти чувства бурлили внутри меня таким мощным потоком, что очень скоро окончательно заглушили занудный голос заученных правил и «благоразумия».

Селий весь сжался и закрыл глаза. На меня накатил страх, что я вот-вот окончательно потеряю его, поэтому я стремительно подполз ближе.

— Как ты получаешь энергию? — проговорил я дрогнувшим голосом и замер в ожидании ответа.

— Поцелуй… — прошептал мальчишка, и голова его покачнулась, а тело начало заваливаться прямо на груду камней.

Я ужаснулся.

Тут же подхватил его, сжав в объятьях и со страхом прислушиваясь к его дыханию.

Неужели… он умер???

Мгновения показались мне вечностью. Я понял, что весь мой мир в эту секунду был просто разгромлен, разбит вдребезги. Я сделал свой выбор. И это выбор не прежнего Джонаса Лиррэя, который гордо причислял себя к Хранителям и готов был на все ради соблюдения Академических правил и «хранительских» постулатов.

Того Джонаса больше не существовало. Он просто умер. Умер в тот момент, когда вознамерился во что бы то ни стало спасти вампира. Спасти любым способом. Даже самым позорным…

Появился новый Джонас, способный идти на компромиссы и договариваться со своим «благоразумием». А иногда это так называемое «благоразумие» просто игнорировать.

И именно этот новый Джонас схватил вампира покрепче, поглубже вдохнул, чтобы успокоить судорожно колотящееся сердце, и наконец-то услышал его заветный короткий вдох.

Селий жив!

Меня затопило облегчением аж до головокружения. В голове больше не было ни одной мысли, кроме жажды что-то изменить. Сделать что угодно и как угодно, но только поскорее…

Я пальцем надавил на его бледную нижнюю губу, приоткрывая рот мальчишки, и от одного этого прикосновения меня бросило в дрожь.

Мне было стыдно признать, что эти губы все это время были для меня желанны.

Нет, я сделаю это не из-за своего позорного влечения. Конечно! Я просто спасаю жизнь! Не более того…

Мгновения убегали, а я всё не мог решиться. А может прошло на самом деле всего несколько секунд, но они показались мне вечностью, ведь я стоял в шаге от того поступка, после которого уже больше не будет дороги назад.

И я сделал это!

Рывком наклонился и накрыл его пересохшие губы своими, замерев в таком положении и боясь двинуться.

Прошло несколько мгновений, и Селий, до этого находившийся в глубоком обмороке, слегка шевельнулся, потом вздрогнул, а потом вдруг потянулся ко мне, не открывая глаз.

Я чувствовал себя смущенным, ярко осознавая, что эти мягкие губы принадлежат парню и что сейчас я не под действием дурманящего сна, а вполне осознанно прикасаюсь к ним.

То, что он вампир, вообще улетучилось из моей головы.

Это был просто Селий. Тот самый, из-за которого я провёл столько бессонных ночей, мучимый позорными чувствами. Тот самый, которого я застукал недавно за соблазнением меня во сне…

Стоп! Теперь понятно, почему он вешался мне на шею! Он просто… брал мою энергию! Он даже не извращенец…

Но мне вдруг это открытие не понравилось.

Значит, у него вовсе нет ко мне чувств? Это было просто использование меня в своих целях???

Все эти мысли промелькнули в моей голове в доли секунды, не успев толком сформироваться, как вдруг Селий резко ожил и совершенно бесцеремонно обвил мою шею руками.

Его глаза до сих пор были закрыты, но рот его приоткрылся шире и… я пропал.

Меня тоже затопило.

Затопило так, что я забыл обо всем на свете и даже о том, чего только что сильно смущался.

Селий беззастенчиво углубил поцелуй, а я закрыл веки и отдался совершенно порочному удовольствию…

Джина

Боль в голове была даже острее боли в плече.

Я не сдержала стон и попыталась открыть глаза.

Первым, что я увидела, было… лицо учителя Лиэля Совермо.

Над его головой мерцали магические огоньки. Длинные волосы мужчины были немного всколочены, создавая просто ангельский ореол, но вот взгляд, которым он беззастенчиво разглядывал меня, изрядно пугал.

Его глаза буквально горели!

— Госпожа Фанс! Вы очнулись? Я безумно рад! — воскликнул он, вдруг уцепившись мне в плечи.

Я вздрогнула и решила уже оттолкнуть наглеца, но потом поняла, что мужчина просто помогает мне присесть.

Его прикосновения были мне немного неприятны, особенно после его выходки при нашей последней встречи наедине. Я тогда нашла его раненого в подвальных помещениях, а он полез целоваться и даже бесстыдно предложил мне стать его женщиной.

До сих пор возмущение берет!

Он что, считает меня женщиной легкого поведения???

Я присела, аккуратно отстранив его руки, и, борясь с головокружением, огляделась.

Разбитая мебель, множество осколков на полу, буквально плавающих в липкой жиже лекарств, обломки стены — это был мой собственный кабинет в лекарском крыле!

ЧТО???

В голове тут же всплыло, что последними моими воспоминаниями был странный гул, а потом встряска и… темнота!

— Что случилось? — ошарашенно прошептала я, чувствуя, что боль в голове только усиливается.

— Магическая провокация, очевидно… — пробормотал Лиэль и выбросил в воздух еще несколько светящихся огоньков. — Искусственно созданное землетрясение.

— Искусственно? — я обернулась к нему и изумленно уставилась в его запыленное лицо. На одной его щеке зияла глубокая царапина.