моего голоса, с ослиным упрямством продолжая твердить «о долге» и необходимости присоединиться к их божественному пантеону. На семейном совете отец не скрывал волнения. Братья непривычно помалкивали, а тётя Берта кусала губы и так хмурилась, словно превратилась в большую грозовую тучу ― гром мог грянуть в любой момент…

И это случилось: вскочив из-за стола, она начала ругаться, совершенно не стесняясь в выражениях, так что Дэни смутился и, пряча усмешку, стал перекладывать приборы на столе. Джо задорно расхохотался, а я с удовольствием добавил всё сказанное моей неугомонной тётушкой в адрес местных небожителей в мысленную копилку, чтобы завтра наповал сразить школьных друзей…

Отец как всегда был невозмутим и лишь слегка поморщился.

– Берта, держи себя в руках. Никто им Генри не отдаст: божественной силы у нас, к сожалению, нет, но мы вполне способны дать бой, правда ведь, ребята?

Дэн перестал сминать салфетку и кивнул.

– Конечно, отец. Мы с братом всегда будем рядом, и ты знаешь, что в бою твои сыновья далеко не слабаки.

Подтверждая его слова, Джо весело присвистнул, заставив задуматься о том, чего я ещё не знаю о своей семье. В тот день было немало разговоров, но выглядело это, скорее, как самообман, попытка успокоиться перед заранее проигранным сражением. Что, честно говоря, не внушало оптимизма, но, как ни странно, противный старик перестал приходить в мои сны, и все немного успокоились….

И вот наступил долгожданный День рождения: я так психовал, предчувствуя грядущие неприятности, что чуть не разбил тарелку из сервиза ― семейной реликвии, доставшейся нам от какого-то короля. Впрочем, в эту чушь я никогда не верил. В этот момент, как в страшном кино, на мгновение погас свет, чтобы, вспыхнув снова, потрясти наше воображение: прямо посреди праздничного стола, наступив ногами в любимые тётушкины салаты, стоял… старый воин.

Он был огромен или просто показался мне таким: седые волосы спадали на плечи давно нечёсаными космами, изборождённое морщинами и боевыми шрамами суровое лицо пугало своей надменностью. Старые доспехи хранили следы былых сражений, в холодных, прозрачных, как вода в горном озере, глазах застыли вековая усталость и тоска. Именно таким я и представлял себе настоящего бога войны.

Все замерли, не в силах отвести взгляд от нежданного «гостя». Я сразу понял ― это за мной. В голове сначала зашумело:

– Нет, только не сейчас, пожалуйста, не в День рождения… ― но потом меня внезапно накрыло спокойствием. Именно спокойствием, а не смирением. Напротив, внутри росла волна раздражения:

– Да как только они посмели отправить Посланника в этот день? Насмехаетесь надо мной, старичьё, решили показать, что я принадлежу вам? Ну-ну, похоже, кому-то не терпится познакомиться с бешеным Генри…

Голос бога был хриплым, но оглушающе громким: от этого звука хотелось немедленно упасть на колени, заламывая руки и моля о пощаде. Но никто из нашей семьи и не подумал двинуться.

– Смертные! Я пришёл забрать того, кто достоин занять место рядом с равными. Если попытаетесь вмешаться, умрёте, ― сверкающий меч, словно птица из клетки, вылетел из ножен, и мне почудилось, как по нему струится кровь моих родных.

Холодный ветер ужаса взъерошил волосы, сделав их похожими на вечно растрёпанные кудри братьев, недобро смотревших на «пришельца» и готовых в любой момент броситься в бой. В синих глазах не было страха, и я невольно залюбовался ими, всегда казавшимися такими легкомысленными и беспечными насмешниками, а сейчас вставшими на мою защиту. Отец был обманчиво спокоен, тётя Берта насмешливо кривила губы ― никто из них не собирался сдаваться.

И тогда я встал из-за стола, произнеся негромким, «покорным» голосом:

– Я добровольно ухожу с тобой, Посланник. Помни, ты обещал не трогать мою семью.

Воин довольно расхохотался: он не скрывал презрения к трусу, даже не попытавшемуся себя защитить. Мне оставалось лишь надеяться на понимание побледневшего отца, которому успел легонько подмигнуть, и сообразительность Джо и Дэна, не отводивших глаз от моих скрещенных за спиной пальцев.

Посланник протянул руку, и, повинуясь его силе, моё тело, оторвавшись от пола, замерло рядом. Почувствовав, как под кроссовками вместе с тарелкой хрустнуло жаркое, виновато посмотрел на тётю, шепнув одними губами:

– Прости, ― и получил на прощание её добрую улыбку.

Словно скоростной лифт помчал нас в неизвестность, но мне хватило и короткого мига, чтобы магией переместить меч из руки несомненно храброго, но слишком уж самоуверенного небожителя в свою ладонь, со всей силы вонзив остриё в зазор между его доспехами. Кстати, я мог бы и не напрягаться, этот божественный клинок резал плоть словно бумагу…

Кровь брызнула в лицо, залив новую рубашку, и, облизав испачканные губы, я заставил себя глотнуть этой солёной влаги.

– Вот оно, боевое крещение, ― подумал, перешагивая через тело поверженного противника и вступая в полутёмный зал, где меня уже ждали. Крепко сжав меч похолодевшей рукой, вздохнул, и, позволив гневу утопить себя в обрадованной тьме, шагнул вперёд…

Когда я пришёл в себя, понял, что стою дома посреди гостиной, всё ещё сжимая в руке окровавленный меч, и испуганно таращусь на родных. Кажется, с моего похищения прошло совсем мало времени, потому что они по-прежнему сидели за столом: братья, склонив друг к другу головы, что-то тихо, но оживлённо обсуждали. Отец с обречённым выражением лица обнимал сестру, всхлипывающую на его плече, и пытавшуюся стереть кружевным платком потёки туши на бледных щеках.

Моё появление заметили не сразу, для этого пришлось громко и отчётливо покашлять. И как только все с ужасом посмотрели в мою сторону, я, быстро оценив свой неприглядный окровавленный вид, глядя на отца, жалобно заныл. Обычно после очередной драки в школе прибегал к этому проверенному временем трюку, и всегда срабатывало:

– Па! Я тут совсем ни при чём, они первые начали. Сами виноваты… Кто просил их портить День рождения? А ещё угрожать моей семье, разве можно им такое спускать? Па, ты не сердишься? Ну скажи хоть что-нибудь…

Закончить этот спектакль я не успел, потому что чуть не задохнулся в его крепких объятиях. Отец всё повторял:

– Ты жив, мой мальчик, жив… ― словно не мог поверить в чудо, братья радостно хлопали по спине, одобрительно хмыкая:

– Ну ты крут, вот это дело!

А тётя Берта ничего не говорила, только улыбалась, ещё больше размазывая тушь по лицу.

Я от такой встречи сам пару раз растроганно шмыгнул носом, но когда Джо потянул загребущие лапы к мечу в моей руке, быстро спрятал его в ножны, которые, похоже, стянул у старого вояки. Этот эпизод почему-то совсем не отложился в