– Деда, а я стану генералом?

– Конечно.

– А маршалом?

– Нет, у них свои внуки есть…

Суть понятна. Есть каста элиты, которая живет по собственным законам, и даже царь изменить эти законы не властен. За такие вещи обычно держатся обеими руками.

Но вы представьте, как эта система работала в реальности. Допустим, собрался царь воевать. Ему приходилось изрядно поломать голову над тем, чтобы так расставить людей на руководящие посты, дабы и местничество не порушить, и чтобы военачальники хоть что-то путное из себя представляли…

Вообще, местнические споры были любимым развлечением русских бояр. С ним не удалось справиться даже Ивану Грозному. Официально местничество было отменено лишь Алексеем Михайловичем в 1682 году. То есть уже совершенно в иную эпоху. Но и это не очень помогло. Психологию-то куда денешь? У представителей элиты местничество было вбито в головы с юности тяжелым молотком. Так что реально местничество ликвидировал только Петр I. Как говорится, «против лома нет приема, если нет другого лома». У Петра Алексеевича он был…

Иван III был очень суровым государем, при нем не забалуешь. При его сыне Василии III дело шло тоже, в общем, неплохо. После смерти последнего власть взяла в руки его жена Елена Глинская – также очень серьезная и энергичная дама. Однако в 1538 году она умерла (по некоторым версиям – ей помогли уйти на тот свет). И вот тут-то началось…

А начался, по сути, боярский беспредел. В процессе которого различные аристократические кланы стремились к тому, как бы побольше урвать. В том числе и родственники покойной царицы.

Вот что писал об этом впоследствии Иван Грозный. «Было мне в это время восемь лет, и так подданные наши достигли осуществления своих желаний – получили царство без правителя, об нас же, государях своих, никакой заботы сердечной не проявили, сами же ринулись к богатству и славе и перессорились при этом друг с другом… сколько бояр наших, и доброжелателей нашего отца, и воевод перебили. Дворы, и села, и имущества наших дядей взяли себе и водворились в них. И сокровища матери нашей перенесли в Большую казну, при этом неистово пиная ногами и тыча палками, а остальное разделили».

Беспредел распространялся не только на царское имущество, но и на все, до чего могли дотянуться тогдашние олигархи. Именно так, без кавычек. Бояре и являлись тогдашними олигархами. Со всеми отсюда вытекающими.

Закончилось это печально. В 1547 году в Москве разразилось восстание. Идейное его содержание было простым, как репа: «Ну, достали, вы, сволочи!»

Данные события позволили 17-летнему Ивану Васильевичу взять реальную власть. (До этого времени он только числился царем. Руководили страной иные товарищи.)

Иван Васильевич стал осуществлять реальные преобразования. Напомним их, известные со школьного курса.

В 1549 году царь произнес речь на Красной площади. Он осудил неправильное боярское правление и высказался за реформы. Последние долго себя ждать не заставили. В том же году был создан Земский собор – по идее, собрание, представляющее все категории населения России. Реально, конечно, было не так красиво, но это был хороший щелчок по носу аристократии.

В 1550 году был издан Судебник, согласно которому боярские вольности изрядно ограничивались. Поясню, что до этого бояре творили в своих вотчинах, что хотели, и никто им был не указ. Еще Иван III пытался призвать их к порядку, но без особого толку. Его внук пошел на второй заход, пытаясь ограничить боярский произвол.

В 1556 году царь начал бороться с местничеством. Иван Васильевич уже влез в войну с Казанским ханством и на собственном опыте убедился в полной неработоспособности местнической системы. Не слишком удачные первые походы на Казань были связаны во многом именно с местническими разборками среди военачальников. Но тут Иван Васильевич (пока еще не Грозный) выдал половинчатое решение. Местничество отменялось только в действующей армии.

И в том же году произошло главное событие. Учреждаются стрелецкие полки. То есть, говоря современным языком, контрактная армия. До этого никакой регулярной армии в России не было. Вообще. Вооруженные силы составляло дворянское ополчение. Землевладельцы разного ранга обязаны были в случае чего выставить то или иное количество бойцов. То есть нормальная феодальная организация. Кто, когда и как выставит – кому эти выставленные бойцы станут подчиняться, а кому не станут – вопрос особый… А вот стрельцы служили за царское жалование и к тому же имели массу дарованных царем привилегий.

То есть все преобразования Ивана Грозного били в одном направлении – ослабить по мере возможности влияние феодальной верхушки и укрепить центральную власть. Ничего такого особенного тут нет. Это проходили все государства.

Вот именно в такой атмосфере и сформировался князь Андрей Михайлович Курбский.

Путь воина

Он поступил на службу в 1547 году. Как это было принято, Курбский, потомок ярославских князей, занял место в свите царя Ивана Васильевича. А дальше пошла война. Курбский служил на южной границе государства. Кстати, она проходила… по реке Оке. То есть сегодняшний москвич легко мог доехать до этой границы на электричке. Воевал Курбский неплохо. Впоследствии он приписал себе и вовсе героические действия, правда, это-то ничем не подтверждается. Но в любом случае – он действовал как грамотный пограничный командир.

Так пошло и дальше. Во время походов Ивана Грозного на Казань Курбский занимал должность второго воеводы полка правой руки. То есть на современном языке – помощника командующего корпусом, генерал-лейтенанта[2].

Об этой войне я рассказывать не стану, это, конечно, интересная история, но уж слишком явно выходит за рамки темы книги. А если в этих рамках – то Курбский воевал отлично. Правда, впоследствии он несколько приукрасил свою деятельность.

Дело было так. Во время штурма Казани 2 октября 1552 года татары пытались прорваться из окруженного города. На пути их оказались русские части, в том числе и те, которыми командовал Курбский. Сражались они мужественно. И татары не прошли. Слава героям! Но беда-то в том, что потом Курбский сообщал об этом бое уже и вовсе невероятные факты – о соотношении численности войск противника и подчиненных ему. Получалось, что Курбский дрался с десятикратно превосходящими силами противника, чего в те времена быть не могло по определению. Тогда ведь решала дело рукопашная схватка, огнестрельное оружие было не слишком эффективным. А татары были не хуже подготовлены, чем бойцы Курбского, к тому же они сражались с мужеством отчаяния, отступать им было некуда. Впрочем, тогда было принято завышать до небес численность врага.

Некоторое время после этого Курбский развлекался тем, что «приводил к порядку» окрестные кочевые племена. Курбский мотался по степи и подчинял местных кочевников. И дело не в том, что этот процесс, мягко говоря, не соответствовал нынешним представлениям о гуманизме. А он очень не соответствовал. Это-то ладно. Тогда о гуманизме никто понятия не имел. Ни в России, ни в Европе. Вот тут-то и была первая обида на царя. Курбскому было очень скучно мотаться по степи и гонять кочевников, к тому же он полагал, что подобное назначение не соответствует его статусу.