После этого тетрадки получал мой сын, который их перепечатывал в свободное время, а заодно наводил критику, зачастую довольно ценную.

Возвращаюсь к теме уважаемых людей. В нашей стране не очень принято выражать благодарности. Это похоже на передачу приветов в «Поле чудес» «всем родным, близким и особо тете Маше». У буржуев наоборот: если ты чувствуешь благодарность по отношению к человеку, выскажи ее. Поэтому в начале любой американской или английской монографии (а также художественного произведения) вы, скорее всего, найдете благодарности порой даже десяткам неизвестных вам лично (и поэтому неинтересных) персон.

Нежелание отечественных авторов благодарить меня всегда раздражало. Ведь любой, кто хоть что-нибудь внятное написал и опубликовал, просто по жизни, по жизненной логике творческого процесса, не мог обойтись без помощи других. Даже если они эту помощь не предоставляли сознательно, а автор просто воспользовался чужими рассказами, опытом, в конце концов просто наблюдениями за жизнью.

Поэтому в данной книге я намерен оттянуться на полную катушку (в смысле благодарностей). Смею уверить читателей в следующем:

— все перечисленные ниже лица внесли свой вклад в эту книгу (и в мою жизнь), игнорировать который я не имею морального права;

— моему знакомству с каждым из них стоит позавидовать, а если вам повезет кого-то из них встретить на своем пути — уверен, не разочаруетесь.

Итак, благодарности. С уважением и любовью:

Борису Алексеевичу Сироткину, инженеру-физику, чекисту-разведчику (в прошлом) и замечательному администратору. Но главное — другу. Человеку, от которого я узнал, как можно в любых обстоятельствах блюсти интересы и организации, и людей. Особенно признателен ему за 67 (!) замечаний к первому варианту рукописи, большинство из которых я учел. Боб, пока мы вместе, — мы непобедимы!

Александру Борисовичу Долгину, ученому-металлургу, менеджеру, предпринимателю, философу и культурологу. Кем я был нанят как консультант по «человеческому фактору», а в результате сам получил школу экономического мышления. Надеюсь, что польза эта взаимная.

Галине Васильевне Митриковой, одной из лучших известных мне управляющих трудовыми ресурсами и героине этой книги (угадайте, где я про нее пишу).

Арсению Александровичу Крылову, студенту МГУ, темному эльфу и «секретарю-машинисту» этой книги, первочитателю и первому литературному критику. Ряд его замечаний я тоже учел.

И наконец — человеку, без которого этой книги точно не было бы. Музе, если хотите. Марине Кнорре, которая через 8 лет после прослушивания моего курса управления персоналом (тогда он сильно отличался от того, что вы здесь прочтете!) путем тонкой лести и грубого насилия заставила меня все это написать. Спасибо, Марина! Я уж думал, что засяду за очередную книжку только на пенсии, лет через двадцать.

Москва — Самара — Минск — Нижний Новгород — опять Самара — Санкт-Петербург — Прага — Белгород — Волгоград — опять Санкт-Петербург — Уфа — Москва —…?

2002 г.

Глава, в которой автор борется за чистоту русского языка. По ходу дела выясняется, кто такие эйч-ары, ХРЫМы и манагеры. А в конце впервые поднимается главный вопрос, которому, в общем-то, посвящена вся книга

В современной англоязычной деловой практике профессия, о которой мы говорим, называется human resource manager, сокращенно HRM, а еще сокращеннее — просто HR. Отечественным специалистам этот термин вместе с аббревиатурами страшно понравились и вошли в моду. Меня это, признаюсь, раздражает.

По-русски HR благородно произносится: «эйч-ар». Но попробуйте прочесть вслух «HRM», не по буквам, а как слово: ХРМ! Фонетика русского языка этого не позволяет, придется вставить гласную, и у вас получится: «ХРЫМ».

Вообще говоря, жаргон наших управленцев (можете с ним ознакомиться на любой профессиональной тусовке в Интернете) сильно напоминает англо-одесскую феню обитателей Брайтон-Бич: «Мотя, заклозь виндовку, сквозит!». Ну не хочется мне быть ХРЫМом, и все, хотя и фамилия созвучная! Попробуем подыскать русскоязычные аналоги.

Первое и самое очевидное — «кадровик». Это слово я уже использовал в предисловии, и надеюсь, никого этим не обидел: ведь у некоторых оно вызывает скорее негативные ассоциации.

Что такое «кадровик» (при социализме или ныне в организациях, сохранивших прежнюю культуру)? Это отставной полковник или предпенсионного возраста тетя со склочным характером. Главные занятия: пьет чай, ведет личные дела и карточки, ставит печати в трудовых книжках, пишет приказы об увольнениях и выговорах, собирает сплетни, выдает справки и участвует в интригах.

Между прочим, на Диком Западе дело еще лет тридцать назад обстояло не лучше. Вот как характеризуют кадровика (не нашего, своего!) в одном американском менеджерском журнале: «Это трутень, который плодит бумаги, нанимает секретарш, не умеющих печатать, и рассылает по отделам меморандумы, наглость которых можно сравнить только с их неуместностью».

От тех времен наши страны отделены революциями: у нас в России — Вторая буржуазная начала 90-х, у них в Америке — Менеджерская начала 70-х. Они поняли: любые дела делаются все-таки не столько деньгами, сколько людьми.

Тогда был выдвинут лозунг «People Is Your Best Investment», то есть «Люди — ваше главное капиталовложение» (не правда ли, похоже на сталинское «Кадры решают все»?). В результате позиция менеджера по персоналу трансформировалась в вышеуказанную позицию HRM и резко поднялась в корпоративном статусе.

А мы стали яростно возводить у себя капитализм, по дороге подхватывая из зарубежной теории и практики что надо и что не надо.

Если слово «кадровик» не вызывает у вас энтузиазма, давайте разберемся с «HRMом». Чем он-то автору не угодил, помимо неблагозвучности?

В дословном переводе этот термин звучит как «управляющий человеческими ресурсами». При этом каждое слово из трех имеет важное значение.

«Управляющий» по-английски будет manager, на русском языке позапрошлого века — приказчик, а на современном русском — менеджер. Именно так, потому что простое слово «управляющий» вы в нынешней нашей деловой практике редко услышите. А зря.

У понятия «менеджер» насчитывается несколько сотен определений, из которых мне больше всего нравится такое: «человек, умеющий работать чужими руками».

То есть именно управлять другими, а не только самим собой. У нас же принято называть менеджерами кого не попадя, видимо для поднятия профессионального престижа. Вроде как «оператор машинного доения». Вот и получается: человек, управляющий корпорацией в 20 тысяч сотрудников, — менеджер, и человек, сидящий на телефоне и принимающий заказы, — тоже менеджер. Поди тут разберись.