– Н-но, пошла!

Лошадка вздохнула и пошла. Пятеро друзей, считая собаку, не замолкали ни на минуту. Громче всех, разумеется, не замолкал Тимоти. И это неудивительно. Ещё никому в целом мире не удалось перекричать лающую собаку.

– Надеюсь, с твоей мамой ничего серьёзного, – сказал Джулиан, когда все немного успокоились. Джулиан очень любил тётю Фанни, которая, в свою очередь, просто обожала своих племянников и племянницу.

– Наверное, ей дурно из-за жары, – сказала Джордж.

– А как дядя Квентин? – спросила Энн. – Он здоров? Как он поживает?

Племянники слегка настороженно относились к своему дяде, у которого был нервный, вспыльчивый характер. Казалось, он просто недолюбливал детей. А может, он просто не умел с ними общаться и поэтому при первой же возможности старался уйти из дома.

– Папа в порядке. Но он очень волнуется из-за мамы. Он всегда такой. Когда с мамой всё хорошо, он почти не замечает её, а когда ей становится плохо, ужасно расстраивается и переживает. Постарайтесь не дёргать его по пустякам. Вы же знаете, какой он бывает, когда нервничает.

Дети знали. Дядю Квентина никогда нельзя было попусту беспокоить, да и вообще не стоило ему лишний раз появляться на глаза. Впрочем, никакие мысли о дяде не могли испортить ребятам настроение. Ведь впереди их ждали каникулы в Киррин-Коттидж, море, солнце, верный пёс Тимоти и много новых приключений.

– А мы поплывём на остров, Джордж? – спросила Энн. – А давай, а? Мы не были там с прошлого лета. В зимние каникулы было слишком холодно, в весенние тоже. Зато сейчас в самый раз.

– Обязательно поплывём! – воскликнула Джордж, и её глаза засверкали. – Знаете, о чём я подумала? Было бы здорово отправиться туда на целую неделю. Мы стали на год старше, так что мама теперь нас наверняка отпустит.

– Провести неделю на твоём острове! – воскликнула Энн. – Невероятно! Я даже поверить в это не могу.

– На нашем острове, – поправила кузину Джордж. – Помните, я тогда разделила его на всех, чтобы у каждого был свой кусочек. Так что теперь это наш остров. Наш – не только мой.

– А как же Тимоти? У него же нет своего кусочка. У всех есть, а у него нет. Так нечестно, – засмеялась Энн.

– Мы с ним поделим мой, – тоже засмеялась Джордж.

Тут она остановила повозку, потому что дорога вышла на берег моря, и вдали показался остров Киррин. – Глядите, вон он, наш остров! Привет тебе, остров! Скоро мы к тебе вернёмся. Конечно, я могла бы приплыть, но моя лодка ещё в ремонте.

– Вот и хорошо, что в ремонте, зато теперь мы поплывём вместе, – сказал Дик. – Интересно, а кролики там ещё водятся?

«Гав!» – подал голос Тимоти, которого всегда очень волновала эта тема.

– Даже не смей думать! – пригрозила собаке Джордж. – Я тебе запрещаю гонять кроликов – слышишь?!

Тимоти тотчас опустил хвост и скорбно взглянул на свою хозяйку. В этом вопросе они кардинально расходились. Пёс был убеждён, что кролики существуют только для того, чтобы их гонять и душить, а Джордж считала, что они существуют для чего-то другого.

– Н-но, пошла! – крикнула Джордж и хлопнула поводьями.

Лошадка охотно потрусила дальше и скоро достигла ворот усадьбы Киррин-Коттидж.

На заднем крыльце дома появилась высокая худая женщина в грязном кухонном переднике. Молча, с очень недовольным лицом она помогла внести вещи в дом. Дети раньше её не видели.

– Кто это? – спросили они у Джордж.

– Наша новая кухарка, Джоанна, прежняя, уехала домой ухаживать за своей матерью, которая сломала ногу. Вот мы и взяли миссис Стикс.

– Фамилия что надо, – прошептал Джулиан, глядя на кухарку. – Так называется река смерти, которая протекает в Аду! Мы в школе об этом читали, когда проходили мифы Древней Греции. Неприятная женщина. Жаль, что уехала старая добрая Джоанна. Помните, как она любила подкармливать Тима?

– У миссис Стикс тоже есть собака, – сказала Джордж. – Только вся очень грязная и лохматая. Противная мелкая дворняжка.

– А где собака сейчас? – спросила Энн, тревожно оглядываясь по сторонам.

– Её держат взаперти в кухне, и Тиму туда нельзя. А он всё равно туда ходит. Ложится под дверью и нюхает, а миссис Стикс боится на него наступить, когда открывает дверь. И страшно пугается.

Все засмеялись. Они помогли кухарке разгрузить багаж и внести в дом вещи. Джордж повела лошадь на конюшню, а трое юных гостей пошли поздороваться с дядей и тётей.

– Мои дорогие, как я рада вас видеть! – воскликнула тётя Фанни, не вставая с дивана, на котором лежала. – Извините, что не смогла встретить. Дяди Квентина дома нет, он пошёл прогуляться. А вы пока поднимайтесь наверх, умывайтесь, переодевайтесь и спускайтесь к чаю.

Мальчики поднялись в отведённую для них комнату, расположенную под самой крышей. Оттуда, через окно, открывался прекрасный вид на море и бухту. Девочки тоже жили вместе, и Энн отправилась в комнату Джордж. Все гости переживали лёгкое возбуждение. Наконец-то они снова в этой старинной усадьбе Киррин-Коттидж! Вместе с Джордж и её верным псом Тимоти!

Как это здорово просыпаться ранним летним утром в усадьбе Киррин-Коттидж! Сквозь открытые окна ярко светит солнце, поют птицы, доносится шум прибоя. Так и хочется сразу побежать к морю, искупаться, а потом ещё погулять по берегу бухты и полюбоваться на остров Киррин, такой скалистый и такой живописный.

– Хочу окунуться ещё до завтрака, – сказал Джулиан и взял полотенце. – Ты со мной, Дик?

– А то! Мы все с тобой. Пойду позову девочек.

Вчетвером они побежали к морю, и Тим галопом нёсся за ними, крутя хвостом, хлопая ушами и болтая в воздухе длинным красным языком. Он тоже прыгнул в воду вслед за ребятами и плавал кругами, мощно загребая воду передними лапами. Плавать умели все, но лучшими пловцами всегда считались Джордж и Джулиан.

Потом все выбрались на берег, насухо обтёрлись полотенцами, оделись и пошли домой. Аппетит перед завтраком у них нагулялся отменный. Когда они проходили мимо сада, Энн заметила меж кустов какого-то мальчика, почти подростка, прыщатого и с патлами грязных волос на непропорционально большой голове.

– Кто это? – спросила она у Джордж.

– Это Эдгар, сын миссис Стикс. Конченый придурок. Он вечно дразнится и строит рожи, фу!

Эдгар как раз этим и занимался. Строил рожи и дразнил Джордж.

– Джорджи-Порджи, керосинка, на обед морская свинка! – с хохотом выкрикивал Эдгар. Ему было лет тринадцать-четырнадцать, но вёл он себя совершенно как ребёнок. – Джорджи-Порджи, керосинка, на обед морская свинка!