Виновник торжества появился на удивление быстро — Давид Абрамсон обожал скорость, он просто не мог передвигаться по поверхности этой планеты медленно, и когда он не летел на своем «Рааме» по воздуху или «Ямахе» на земле — он передвигался полушагом, полубегом, на удивление быстро лавируя между препятствиями и никогда никого не задевая. Не постучавшись, он ворвался в аудиторию, держа мотоциклетный шлем в руке, и его светлые, не по уставу длинные волосы были в совершеннейшем беспорядке.

— Извините… — начал он, протискиваясь на свое место.

— Капитан Абрамсон, ты[3]считаешь, что «извините» будет достаточно? Может, объяснишь, почему ты явился на службу с двухчасовым опозданием? Хотя бы своему штурману?

— Да он знает. А что у нас делает вертолет командующего?

— Какой вертолет командующего? — помрачнел подполковник. — Ты о чем?

— Ну, вертолет командующего. Я видел, как он приземлялся на дальней стоянке, я только в ворота въехал. Потому и торопился.

Подполковник достал носовой платок — каждое утро Рут заботливо клала ему выстиранный, больше двадцати лет каждый день она собирала его на службу. Вытер лицо, вспотевший лоб.

— Заниматься самоподготовкой. Я сейчас вернусь.

Конечно же, пилоты шестьдесят девятой эскадрильи ВВС Израиля, самого мощного ударного соединения региона, самоподготовкой заниматься не стали. Вместо этого они сгрудили стулья вокруг стула капитана Абрамсона и начали слушать одну из его многочисленных историй, относительно которых сразу и не понять было — правда это или нет. Правда или нет — но рассказывал Абрамсон красиво…

Подполковник пробежал по коридору, задержавшись только перед зеркалом. Вместо формы на нем был старый летный комбинезон, в котором он расхаживал по базе, лазал с механиками по самолетам, не боясь что-то порвать или испачкать. Комбинезон был не в самом лучшем виде — но это была форма боевого летчика, занятого делом. Его эскадрилья нечасто участвовала в непосредственных боевых действиях, каждый вылет «Раама» обходился дорого, как по горючему, так и по моторесурсу, да и не было рядом таких целей, ради которых стоило поднимать в воздух их шестьдесят девятую. Последний раз они поднимались в воздух «по боевому», когда обеспечивали «Расплавленный свинец», а сейчас подполковник внутренне готовился к кое-чему другому. Последний раз ему намекнули об этом в штабе ВВС в Тель-Аливе — и с тех пор он вечерами сидел над картой, вычерчивая маршруты, пытаясь прикинуть, где их могут ждать комплексы ПВО, и отчетливо понимая, что все не предусмотришь и что для кого-то из его парней это будет полет в один конец. Он гнал от себя эту мысль, но она никак не уходила.

Гости были уже на первом этаже, всех он знал. Увидев быстро спускающегося по лестнице Эгеца, вперед выступил командующий ВВС Израиля, генерал-майор Амос Ядлин, бывший начальник военной разведки Израиля, боевой летчик, участвовавший в операции по уничтожению иракского атомного центра в Осираке.

— Да? — просто спросил его подполковник.

— Да, — ответил генерал Ядлин, — да…

Одним из неоспоримых преимуществ израильской армии была простота взаимоотношений, причем не только между офицерами, но и между офицерами и солдатами. Здесь генерал мог знать в лицо и по имени отдельного солдата, а солдат мог обращаться к нему на ты и что-то обсуждать. Здесь при подготовке операций собирались все офицеры и без церемоний высказывали свои мнения на то, как лучше осуществить ту или иную задуманную операцию, и никто не вел себя по принципу «ты начальник — я дурак». Здесь взяли все лучшее от американской армии, которая помогала ЦАХАЛу с самого его становления, и от советской — потому что в Израиле было много евреев, совершивших алию из Советского Союза и служивших в Советской армии. Например, из тех офицеров, что прибыли с генералом Ядлином, один отслужил в ВВС США, один — в советских ВВС, причем он имел реальный боевой опыт, два срока проведя в Афганистане. Третий был уволен из Советской армии в чине подполковника после пролета Руста и являлся на момент отставки старшим оперативным офицером одной из приграничных дивизий войск ПВО СССР. Сейчас он докладывал оперативную обстановку в зоне проведения операции, получившей годовое название «Гнев Господа». На столе лежали карты и спутниковые снимки региона и отдельно — целей для удара.

— Прежде чем приступать конкретно к обозначенным целям и состоянию их ПВО, позволю себе дать вводную информацию о состоянии ПВО Ирана и используемых им вооружениях. Система ПВО Ирана в оперативном значении делится на армейскую и стратегическую, причем стратегическая, интересная нам в максимальной степени, имеет только одну задачу — противовоздушное прикрытие основных центров производства оружия массового поражения. Формально ПВО подчинена ВВС армии, ей командует заместитель командующего ВВС армии — командующий ПВО в звании генерал-полковника. В целом Иран воспринял советскую схему построения ПВО страны — существуют главный оперативный штаб ПВО с основным залом боевого управления в Тегеране и зональные центры ПВО. Наиболее важные, стратегические объекты прикрывают собственные части ПВО, имеющие отдельный штаб с залом боевого управления и прямым выходом на главный оперативный штаб. Мы считаем, что в случае атаки главного оперативного штаба, система сможет управляться с оперативных, зональных и объектовых штабов, уничтожение главного штаба не приведет к потере управляемости всей системы.

Основной центр ПВО, как я уже сказал, расположен в Тегеране, дальше идут четыре оперативных района, оперативные районы делятся на шестнадцать оперативных групп ПВО как зональных, так и объектовых. В одиннадцатом году завершено внедрение в полном объеме системы автоматизированного боевого управления применения частей ВВС и ПВО. Всего ПВО Ирана на данный момент состоит из 22 радиолокационных постов, 26 зенитных ракетных дивизионов, 10 зенитных ракетно-артиллерийских дивизионов и 7 зенитных артиллерийских дивизионов[4]. Мы считаем, что как минимум два зенитно-ракетных дивизиона, прикрывающих Тегеран и находящийся в нем центр ядерных исследований, а также объект в Бушере с одним введенным в эксплуатацию и двумя строящимися атомными реакторами, имеют на вооружении зенитно-ракетные комплексы типа С-300 ПМУ-2, проданные Россией нелегально при посредничестве одного из словацких специализированных предприятий. Кроме того, мы считаем, что на 2015–2016 годы запланирована сделка по продаже еще как минимум двух полных дивизионов С-300 ПМУ-2, а также идут переговоры о продаже в 2017–2020 годах от четырех до шести дивизионов зенитно-ракетного комплекса С-400. Мы считаем наиболее опасным для атакующих самолетов Бушерский узел ПВО, как наиболее мощный и насыщенный самыми разными средствами поражения, в том числе комплексами С-300. По дальности действия С-300 перекрывают Персидский залив в этом месте на всю его ширину.

Помимо этого на вооружении Ирана состоят как минимум два полных батальонных комплекта ЗРК типа HQ-9 производства Китая и как минимум три полных батальонных комплекта ЗРК типа Iran-300 производства Ирана. Все эти комплексы способны вести огонь как ракетами собственного производства, так и закупленными в России ракетами серии Р-300. Военные аналитики главного штаба оценивают боевые возможности китайского и иранского ракетных комплексов дальнего действия примерно в семьдесят процентов от российского.