Сара заворочалась под одеялом и, перевернувшись наживет, уткнулась лицом в подушку. Сон по-прежнему не шел, несмотря на усталость. И с каждой минутой в голове появлялось все больше мыслей о Джеймсе.

Их первая брачная ночь… Она лежит в этой самой постели и ждет, когда он придет. Его первое осторожное прикосновение. Странное ощущение от волосков на его теле. Теплые губы. Теплые руки. И осознание того, что он может делать с ней все, что ему нравится.

Она — сама покорность.

Но он был ласков, терпелив и добр, поэтому она очень старалась не испугаться.

Ах, откуда же у нее сегодня такие странные мысли? Да, очень даже странные.

И еще более странные ощущения… Откуда они?

А в голову все лезли и лезли беспокойные мысли, отгонявшие сон. Она действительно любила мужа? Или хотела полюбить? Во всяком случае, очень старалась. И чем больше старалась, тем тревожнее становилось.

Кроме того, у нее была тайна. Тайна, которую следовало открыть Джеймсу до свадьбы, даже до того, как она приняла его предложение. Теперь это ее упущение стояло между ними, как стена. По одну сторону стены находился муж, а по другую — она, Сара. И она как бы расхаживала за этой стеной в полном одиночестве.

Ей ужасно хотелось пробить эту стену и оказаться в крепких объятиях мужа, но страх сковывал ее, лишал сил…

Сара вздохнула и закрыла глаза. Неужели ей так и не удастся заснуть?

Бросив дворецкому плащ и шляпу, Джеймс Худ шумно выдохнул. Господи, как же он устал! Все последние недели ему приходилось часами сражаться за эти проклятые нововведения в сельском хозяйстве. Борьба вымотала, но в конечном итоге принесла успех. Следующие сражения начнутся уже… Да, уже через три или четыре дня.

Джеймс направился в библиотеку. У порога остановился. Как обычно, он собирался провести здесь час, собираясь с мыслями и просматривая свои заметки. Но сегодня… Шея ужасно ныла, а в горле першило от сигарного дыма — пришлось несколько часов просидеть в обществе коллег, заядлых курильщиков. Хотелось лечь и тотчас же заснуть.

Нет, не тотчас же. Он взглянул в сторону лестницы. Там, наверху, находилась его жена, прелестная и застенчивая. Правда, Сара уже, наверное, спит, а он не настолько жесток, чтобы будить ее среди ночи.

Джеймс всегда считал себя человеком благовоспитанным и порядочным. И считал, что уж если женился, то должен относиться к жене с уважением. Но он даже представить себе не мог, что будет целыми днями думать о своей жене.

В Саре было нечто особенное. Какая-то умиротворенность, какое-то спокойствие и еще… И еще в ней было что-то непостижимое. Что-то необыкновенно женственное и загадочное. Со временем она, конечно, изменится. Со временем он разберется в ней, а она узнает его. Тогда никаких загадок не останется, и брак их станет по-настоящему комфортным.

Он ужасно обрадовался, когда они встретились впервые, когда только познакомились. И еще больше обрадовался, узнав, что эта очаровательная девушка с мягкой улыбкой не только хороша собой, но еще и благородна, а также очень неглупа. А теперь, когда они уже были женаты, ему нравилось наблюдать за ней, когда она читала, сидя у камина. Нравилось следить за выражением ее лица, когда она переворачивала страницы.

Пряди ее шелковистых каштановых волос поблескивали в отсветах камина, а чудесные карие глаза то и дело вспыхивали. В какие-то минуты Джеймс все смотрел на нее и смотрел, любуясь ею. Но в другое время, когда Сара чувствовала на себе его взгляд, она краснела и начинала беспокоиться. Только за чтением она забывала обо всем на свете.

Но наверное, наступит время, когда она позволит ему смотреть на нее сколько душе угодно.

Улыбнувшись, Джеймс направился к лестнице. Быстро взбежал по ступенькам, но у двери их общей спальни замедлил шаги. На цыпочках проскользнув в свою гардеробную, он разделся и поискал ночную рубашку. Но было слишком уж жарко и душно к тому же. Так что никаких ночных рубашек! Сара на это не скажет ни слова, даже если и обратит внимание. А через месяц, в июле, жара станет совсем невыносимой. И провалиться ему, если в самое жаркое время года он будет ложиться в постель одетый. Придется Саре привыкнуть и смириться.

Стараясь ступать как можно тише, Джеймс осторожно улегся. Откинув одеяло, вытянулся рядом с женой и закрыл глаза. И тотчас же послышался какой-то звук, Кажется, вздох.

Да, верно, вздох. Сара поворочалась немного и снова вздохнула. Возможно, проснулась.

Неужели он разбудил ее? Почувствовав себя откровенно виноватым, Джеймс осторожно протянул руку и наткнулся на руку жены. Повернувшись на бок, он приподнялся на локте, чтобы лучше рассмотреть ее.

И в тот же миг Сара опять заворочалась и даже нахмурилась во сне.

— Сара… — позвал он шепотом.

Она в очередной раз вздохнула. Наверное, снилось что-то неприятное.

Джеймс погладил ее по руке, чтобы успокоить. Кожа ее на ощупь была словно атласная, он снова ее погладил.

— Джеймс?..

Она вдруг открыла глаза и уставилась на него.

— Дурной сон, да?

— Ммм… — Ресницы ее опустились. — Ты выглядишь… как тень великана.

— Правда? — Кожа Сары казалась ужасно соблазнительной, и Джеймс вновь провел пальцами по ее руке. — Зато ты, дорогая, выглядишь как ангел.

Она рассмеялась в ответ:

— Разве ангелы после ужина злоупотребляют вином?

— А ты злоупотребила?

— О да… — простонала она. — И сейчас комната наконец-то перестала кружиться. Надеюсь, ты не сердишься?

Джеймс тоже засмеялся:

— Нет, разумеется. Но пожалуй, пододвину поближе ночной горшок.

— Ах! Не говори так громко.

Джеймс умолк и тут же увидел, как на губах жены заиграла безмятежная улыбка. Он снова протянул к ней руку и коснулся ее плеча. Затем сунул пальцы под завязки на ее рубашке. Ох, какая шелковистая у нее кожа! Он провел по ее груди, и она на мгновение замерла. А потом Джеймс почувствовал, как бурно стала вздыматься ее грудь. Не выдержав, он склонился над ней и прижался губами к ее плечу.

Сара в испуге вздрогнула — сердце сжало знакомое чувство вины. Ах, он желал ее, а она… А она лежала, затаив дыхание, и ждала, когда все закончится.

Джеймс нисколько не удивился, когда почувствовал, что жена его словно окаменела — он был к этому готов.

Но потом вдруг из груди Сары вырвался тихий вздох, и сердце Джеймса гулко заколотилось — он уловил в этом вздохе желание и томление.

Губы мужа были горячими и влажными. Он целовал ее в плечо, но в этом поцелуе не было ничего особенного — он и прежде целовал не только в губы, но и в грудь и даже лизал соски. Однако сегодня… Сегодня все было как-то по-другому. Она почти сразу почувствовала, как все тело ее как будто начало обволакивать жаром. Но все же она лежала и молча ждала…