Я честно выполнил свой долг перед родителями, семьей, друзьями. Мне нечего стыдиться. Спасибо, товарищ! Ты дал мне прекрасный шанс узнать, что такое настоящая жизнь. Думаю, кандагарцы, гератцы, джелалабадцы, хостовцы — все, кто служил в провинции, — меня поймут. И да не обидятся на меня столичные ребята, среди них у меня было много замечательных друзей — таких, как Олег, Нур, Алик, Евгений…

В Москве на медкомиссии врач, женщина бальзаковского возраста, изучив медицинскую книжку, удивленно посмотрела на меня поверх очков: «С такими болячками в Афганистан, да еще в Кандагар?» (в то время у меня были серьезные проблемы с желудком). Покачав головой, написала «здоров» и дала совет:

— Главное, не волнуйтесь и на солнышке надевайте шапочку!

Она с такой нежностью произнесла слова «солнышко» и «шапочка», словно меня направляли во Всесоюзную пионерскую здравницу «Артек».

Спасибо, доктор! Ваши рекомендации в Кандагаре мне очень пригодились. Шапочка на голову, когда за бортом +55 градусов в тени, очень кстати; ну а волнения? Волнений никаких — ну так, совсем немножко.

«Для 1987 года — года объявления политики национального примирения — наиболее характерными были боевые действия в самом остром районе Афганистана — провинции Кандагар. Мятежники уверенно держали здесь инициативу в своих руках и терроризировали все население. Трижды была уничтожена Чрезвычайная комиссия по примирению. Школы были закрыты. Магазины и госучреждения работали только с разрешения мятежников.

Словом, в течение апреля-сентября 1987 года была проведена совместная операция по ликвидации бандформирований непримиримой оппозиции в Кандагаре и в прилегающих к нему уездах Аргандаб, Панджваи, Даман. Условия были тяжелые: сильный противник, температура воздуха в тени +50 градусов и выше, рельеф местности очень сложный. Но мятежников сломали. Наши войска блокировали районы, а афганские части входили внутрь и при поддержке советских огневых средств «чистили» соответствующие районы».[8]

* * *

Пошел на склад получить оружие. Бронежилет оказался не намного легче меня самого, отказался брать. Каска тоже ни к чему, только чтобы мозги кучей сохранить, но для кого? Получил «калашникова», к нему четыре полных рожка, «ПМ» с двумя обоймами.

Почему так подробно излагаю? Да потому, что при выезде в Союз в отпуск, в командировку или по замене автомат и боекомплект сдаются на склад, и там бывают проблемы. При мне у одного парня не хватило пары автоматных патронов, так ему ребята из Представительства их одолжили. Может, это была шутка оружейников?

Позже я в Кабуле ничего не брал, пользовался трофейным китайским автоматом, мне его Тахир перед дембелем отдал. «Хитрый таджик», как его в шутку называл Игорь Митрофанович — шеф оперативной группы. Я бы добавил — надежный таджик, уже без шуток.

Дежурный подсказал, что в Представительстве находится Володя из кандагарской группы, посоветовал с ним встретиться.

Володю встретил случайно, во дворе. Вижу, навстречу идет знакомый парень, но откуда его знаю, вспомнить не могу. Поздоровались, разговорились. Выяснилось, что в 1976 году учились на Высших курсах КГБ СССР в Ташкенте. Вспомнили ребят, столицу Узбекистана. Замечательный город, кафе «Голубые купола» чего стоит! А «Советское шампанское» под плов! Экзотика!

Вот ведь где довелось встретиться! Что значит — шарик круглый, а земля тесная. И зачем люди пытаются ее поделить?

Оказалось, что Володя тот, кто мне нужен, он шел искать меня.

— Как в Кандагаре? — машинально задаю вопрос.

— Нормально, скоро сам узнаешь, — отвечает Володя и добавляет: — У меня дела, а ты получай, что необходимо. Завтра по плану борт на Кандагар. Ребята, наверное, уже заждались.

Его деловое спокойствие передалось мне. Действительно, не я первый, не я последний, еще повоюем.

Вечером хорошо, в смысле душевно, посидели за столом. Выпили за родных и близких, знакомых и незнакомых, за нас с вами и хрен с ними; и, конечно, третий тост, к которому мы еще не привыкли, да и сейчас я не привык.

— Ну что, ребята? Кончилась наша мирная жизнь. За нас. Будем живы!

За столом узнал, что Алексей-пограничник, одногруппник по КАИ, тоже распределен в Кандагар, но прилетит позднее, дождется из Союза жену и дочку. Это надо же, тащить на войну жену и трехгодовалую дочку!

А что делать? Алексей служил в горах Памира, квартиры нет. Опять же, наши отцы-командиры взяли у жен подписку, что во время службы мужей они не будут требовать жилплощадь. Класс! Это при том, что за границу без квартир не отправляли. Но это касалось Америки и Европы, а на войну можно и без жилья!

Все же хорошо, что Лешка будет в Кандагаре, парень надежный. Он был первым, с кем я познакомился при поступлении в КАИ; жили неделю в одном номере в гостинице «Пекин». После Афганистана он успел побывать еще в двух-трех «теплых» местах. Молодец! Другой бы три раза отказался, а он — не мог. Сейчас — генерал-майор, служит в Воронеже, квартиру года два назад получил. Если бы фильм «Офицеры» вышел значительно позже, я был бы уверен, что образ генерала Алексея Трофимова, которого сыграл замечательный актер Г. Юматов, писали с Алексея. Та же преданность делу и порядочность в любой ситуации.

— Что, Алексей? До встречи в древней столице Афганистана — Кандагаре!

* * *

Утром в 7 часов был готов, как пионер. Вообще я «жаворонок», встаю рано. Ребята ворчат:

— Спи! Непоседа! Никуда твой Кандагар не денется.

Наивные люди! Разве им понять, что я душой уже там, в Кандагаре…

Володя заехал в девять часов утра, попросил помочь загрузить продукты в автобус, а это порядка тридцати пяти-сорока ящиков. Продукты на всю группу, на шестнадцать «гавриков», и все хотят есть и пить. Только «высококалорийного продукта» нужно шестнадцать ящиков, по ящику на человека — месячная норма. Это — закон! А дни рождения, а отпуск, а возвращение из отпуска, а замена, а праздники, а орден обмыть, а товарищ вернулся с задания живым и здоровым, а после баньки? Так это, со слов великого русского полководца А. В. Суворова, — святое дело! Так и набегает еще полторы-две нормы, а как иначе, война — дело серьезное. Почему из Кабула везли? Да потому, что «родная-злодейка» в Кабуле стоила 250 афгани, а в Кандагаре — 1000 афгани. Вот и вся арифметика.

— У тебя вещей много? — спросил Володя.

— Да так, один ящичек, — ответил я.

«Контора Глубокого Бурения» оплачивала нам 80 кг груза, разрешенного для провоза в самолете. Поэтому мы старались взять все, что могло пригодиться, мало ли в каких условиях придется служить?

В ящик я вложил почти все необходимое, от примуса «Шмель» и подушки до персидско-русского словаря под редакцией Ю. А. Рубинчика. Фанера, из которой был сделан ящик, в Афганистане тоже сгодится. Чтобы легче было его тащить, приладил колесики от игрушечной коляски, которые отвалились после перелета Москва-Ташкент-Кабул. Но на начальном этапе они сослужили хорошую службу. Ребята сначала смеялись над моим «изобретением», но, изрядно надорвав руки и плечи от своих чемоданов и рюкзаков, не были столь категоричны в насмешках. Кроме него, у меня были гитара и сумка.