торговлю. Об этом говорит богатство археологических находок столицы города Булгар (Полубояринова М.Д.), на время даже становившейся своеобразным центром торговли вверх и вниз по течению Волги.

***

Достижения Олега были в некотором роде укреплены заключённым князем Игорем договором с печенегами, до этого периодически совершавшими набеги в пограничные районы. В то же время печенегов пыталась использовать Византия против болгар, но те потерпели поражение и вернулись восвояси.

В это же время в результате сложных перемен в отношениях Хазарии со своими соседями (с Византией, которая помогает ей со строительством форпоста Саркел на Дону), в 915 году ей удаётся заключить союз с Русью, который, по всей видимости, направлен лишь против печенегов, то есть он локален (заключённое в то же время союзное соглашение Руси с печенегами не имеет противоречий, так как сами печенеги не представляли ничего целого, и отдельные ханы могли выступать одновременно за разные стороны).

Игорь продолжает расширение влияния Руси и в первую очередь направляет свои силы на утверждение торговли руссов в Византии. Дело в том (Котляр Н.Ф.), что со временем она приобретает всё большую силу из-за прекращения отношения Византии с Арабским Халифатом, тем самым, открывая новые возможности для Киевской Руси.

941 год — поход Руси на Византию. Неудачен и жестоко отбит (пленные либо ослеплены, либо лишены правых рук), но тут же Византия направляет своё официальное посольство в Киев, что указывает на признание Руси как самостоятельного единого государства), нстантинополь не стал бы вести переговоры с «одним из многих», лишь с «главным среди всех», следуя логике дипломатии). Спустя некоторое время (944–945 гг.) договор заключается («о вечном мире, взаимопомощи и торговле), но, по всей видимости, не на столь выгодных, как прежде, для Руси условиях.

Из этого выходит следующее:

1). Византия решает лавировать на противоречиях между Русью и её соседями (печенегами и Хазарией);

2). В силу факта заключения торгового договора Византия нуждалась в торговле с Русью, что впоследствии обеспечит взаимное примирение этих стран.

3). Русь становится новой силой в Европе, на которую заглядываются страны западной Европы (в частности Священная Римская Империя, видевшая в Византии своего непосредственно соперника; хотя формально Великой Схизмы ещё не произошло, христианство уже существовало в нескольких вариациях).

По мнению Соловьёва С.М. сначала был совершён второй, с целью отмстить, поход, и уже в его развитии прибыли послы, с которыми заключили договор. В этом случае не понятно, почему в первый раз руссам оказывали сопротивление, а во второй — решили договориться по-хорошему. А, учитывая самосознание тогдашних руссов и тем более включённых в состав дружины варягов, не вяжется при наличии характера «мстительного похода» принятие ими послов и их предложений.

На мой взгляд, справедливо полагать приезд послов в Киев в 944 году, а последующий поход не карательным, а поездкой с целью заключения соглашения (наличие войска объясняется тогдашним восприятием дипломатии, при которой князя должно было сопровождать такое же количество дружинников, как и при обычном военном походе).

Как бы то ни было, но договор 945 году отличался и уступал по выгоде (в частности новыми нормами приёма приезжих руссов и отсутствием претензий киевского князя в случае их уничтожения из-за нарушений ими условий договора; в случае же нарушений греков на русской земле наказывает его греческое правительство; русским вверялось не пускать дунайских болгар «воевать страну Корсунскую») договорам 907 и 911 гг., что добавляло масла в огонь внутренним вопросам (в частности из-за уменьшения прибыли от торговли, что автоматически приводило к увеличению полюдья).

Неполноценная политика Игоря привела к особенному углублению внутренних проблем, и к его смерти. Наступает сложный момент: Русь должна либо приступить к дальнейшей централизации, либо распасться на отдельные княжества (на самом деле ценность и прибыльность торговли как для новгородских, так и для киевских верхов просто не позволила бы распасться государству, непременно приведшей бы к потере пути «из варяг в греки»).

***

При малолетнем князе Святославе к власти в качестве регентши приходит княгиня Ольга. И первое, что она делает — исправляет ошибки мужа: примерно жестоко подавляет восстание в Искоростени и устраняет дальнейшую возможную причину возникновения подобных случаев — устанавливает определённые налоги: уроки и погосты (что имеет двойной смысл: с одной стороны это прекращает грабительский характер налогообложения, с другой — утверждает централизацию и строго ориентированные связи периферии с центром).

При Ольге начинается период дипломатической внешней политики Киевской Руси. И Ольгу можно без преувеличения назвать её основоположником (Котляр Н.Ф.). Впервые за всю историю руководитель нашей страны посещает инородную страну в сопровождении небольшой делегации, а не огромного войска.

955 год поездка Ольги в Константинополь.

Существует множество споров о причине и целях этой поездки, о том, что этому предшествовало и даже о том, сколько раз это вообще произошло, (по версии некоторых учёных их было две, возможно в 957 году, хотя есть и предположения (Соловьёв С.М.) что это лишь исправление датировки).

Почти никто не спорит с тем, что в Константинополе княгиня Ольга и некоторая часть дружины приняли христианство.

Соловьёв С.М. даёт несколько вариантов положения Ольги к христианству:

1). Ольга отправилась в Константинополь язычницей без твёрдого намерения принять новую веру, но была поражена в Константинополе (возможно, Софийский Собор) величеством греческой религии и возвратилась домой христианкою.

2). Ольга ещё в Киеве была расположена к христианству и хотела креститься в Киеве, но не сделала это, возможно, либо потому что боялась язычников, либо для самого характера принятия. Здесь интересным дополнением служат последующие слова Ольги «Народ и сын мой в язычестве; дай мне Бог уберечься от всякого зла», что подтверждает об опасностях среди язычников.

О торговых целях поездки Соловьёв С.М. речи не ведёт, отмечая, что Ольга «как мудрейшая из людей, могшая, следовательно, яснее других понять превосходство греческой веры перед русскою».

Рыбаков Б.А. пишет, что желание креститься на первом этапе — политический поединок двух монархов: цесарь Константин Багрянородный решил свататься на княгине и тем самым подвести Русь под вассальную зависимость. Ольга думала об организации церкви на Руси и колебалась между двумя тогдашними христианскими центрами — Константинополем и Римом, а эпизод со сватовством отдельный эпизод, возможно подходящее стечение обстоятельств, которым она ловко воспользовалась (подтверждение этой точки зрения служит то, что по подсчётам Рыбакова Б.А. Ольге было от 28 до 32 лет).

Патушо В.Т. утверждает, что желание принять христианство у Ольги преобладало над всем остальным. Ведь это непременно дало бы преимущество в ведении цивилизованной внешней политики — Киевскую Русь перестали бы воспринимать как языческую страну, наполненную «жестокоми бесчеловечными людьми, с которыми