Но у него, по всей видимости, ещё было время. И он занял выжидательную позицию по отношению к своей судьбине и солидарно-оборонительную по отношению к свадьбе сестры. А Габриэлла молчала и ходила мрачнее тучи. К сожалению у неё не было пока своей истории, компания была, парни для хождения на вечеринки были. Но ничего серьезного не было. Она ещё себя, как ей казалось, сама не почувствовала. У старших женщин болела душа, каждая на свой лад придумывала всевозможные способы спасения от безумного плана сбрендившего главы. И тут всех опередила нестареющая душой Фрума.

С тех пор, как переехала, общительная и жизнерадостная Фрума вновь ожила. Она потихоньку оправилось от потери. Она стала часто выходить из дома и даже пристрастилась посещать местный клуб «для старичков», как, шутя, она называла это заведение. Там Фрума обзавелась новыми знакомыми. Это все были пожилые одинокие, но иногда и пары среднего класса, представители мелкой буржуазии, со своими традициями, интересами и привычками. Все это и соединяло этих пожилых людей. И конечно игра в карты, такое времяпрепровождение было самым излюбленным. Иногда некоторые из них ещё и любили встречаться в небольших кафе за чашечкой кофе и милой беседой о детях, внуках, погоде, нравах общества, политике и, конечно, о кино и жизни тех, кто его делает.

И вот в один из вечеров, когда все собрались за общим столом, Фрума сообщила, что решила отправиться в восьмидневное путешествие, в круиз по Роне. Каждый год в начале осени организуется множество различных путешествий по льготным тарифам для пожилых людей. Круиз, в который собралась Фрума, имел многообещающее название: «Краски Прованса». Вот именно в этот круиз приятельницы и приятели по клубу предложили Фруме присоединиться к их компании и провести эту неделю вместе. Взвесив все за и против, она решила рискнуть. Но это было ещё не все в ее хитром плане. Фрума, напирая на то, что она после кончины мужа сильно сдала и полагаться полностью на себя боится, сказала, что ей нужна помощница. А потом, заметив, что у Габриэллы занятия в университете, где она начала учиться, начнуться только с середины сентября, предложила сама себе ее в помощницы. Сказав это, она незаметно для Дана, подмигнула внучке. Габриэлла сразу и не поняла. Зато сообразительная Флоранс пришла сразу же в восторг от этого предложения. Она уже знала, что смотрины жениха Дан готовил как раз на этот период.

Новоявленный ортодокс решил, что перечить матери не подобает, особенно в поучительных целях. Приняв план матери, Дан решил, что встречу можно немного передвинуть. Например, на семейный ужин в честь вступления дочери в новую фазу учебы он и пригласит подготовленного будущего мужа для дочери. И произойдёт это как раз после возвращения путешественниц.

Габриэль разумеется тоже пугала настойчивость отца. И хотя не было у неё серьёзных отношений ни с кем, но главной причиной было то, что это был не ее выбор. А выбрать ей ещё представится возможность, она была в этом уверенна. Да и вообще это претило ее независимому характеру. Габи была похожа на мать нравом и характером. И Фруме это в ней нравилось, она чувствовала, что в девочке ещё спит прекрасное женское начало. Надо было только выждать, не помешать естественному развитию. Ну и предоставить некоторую свободу. И это стало главной составляющей ее плана.

Итак, все было решено. Сборы были короткими, Дан отвёз обеих в Лион, оттуда и начинался их круиз. Минуя порты Макон, Авиньон, родной Арль, Вивье, путешествие должно было завершиться опять Лионом. Дан должен был через восемь дней встретить их снова в Лионе. Высадки предполагались во всех этих портах с прогулками, экскурсиями и свободным временем.

А пока, взмахнув платочком на прощанье Дану, две представительницы женской части семейства, самая старая и самая юная, отправились дышать свободой.

Глядя на собирающихся путешественников, в первый момент Габи была несколько обескуражена. Такого количества пожилых людей, собранных в одном месте, она еще не видела. Она сразу же начала их рассматривать, чтобы скорее привыкнуть к этой компании. Дан же, окинув довольным взглядом пеструю, шумящую и по старчески суетящуюся толпу, пришел в полное равновесие. Неожиданных знакомств с этими попутчиками не предвиделось. И он в хорошем расположении духа вернулся в Арль.

А спешащая, немного неловкая, ярко пахнущая непривычными для Габи духами, трущаяся друг о друга шляпками и шляпами, весело взволнованная цепочка пассажиров потянулась по трапу и тотчас начала рассредотачиваться по каютам. Прежде всего каждый из них стремился удостовериться, что все соответствовало их ожиданиям. По мере завершения осмотра кают, пассажиры возвращались потолкаться на палубу.

И так судно начинало набирать обороты. А толпа путешественников все еще взмахивала платочками, и в подслеповатых глазах поблескивали слёзы.

Габи вовсе не расстроилась, она упивалась зрелищем. Зрелище было сентиментальное, но полное обаяния и непосредственности.

Среди пассажиров этого круизного судна Габи оказалась единственной столь юной пассажиркой. С ней старались познакомиться почти все представители мужской части группы. Женщины делились на две части, одни проявляли почти материнские чувства и всячески ее опекали, вызывая недовольство Фрумы, которая оберегала свободу своей девочки. Другая женская часть компании относилась ревностно к невыносимо юному созданию, да еще и такому очаровательному. А Габи действительно была так непосредственна и очаровательна, да еще и так мила в обхождении со всеми и заботлива к бабушке, что вскоре растопила сентиментальные души даже самых ревнивых бабушек.

И так недельная развлекуха старичков, как выражалась острая на язык Фрума, закрутилась. Габи не переставала удивляться любознательности, веселой энергии и почти детской непосредственности своих компаньонов. Она до слез смеялась, когда они, играя по вечерам в карты, начинали спорить, выискивая шулера. Как же они расстраивались, проигрывая, и радовались при каждом выигрыше. Иногда обстановка за каким-нибудь карточным столом так накалялась, что невозможно было находиться рядом, жар распространялся, как от печи. Фрума тоже очень любила играть, особенно в Баккару. Играли на деньги, так считалось, что будет азартнее. Но ставки соблюдались маленькими.

Кроме карточных развлечений были танцы. Здесь юная Габи была нарасхват. Вначале Габи оставалась только наблюдателем. Музыка и танцы «старичков» были из старых фильмов, но от них не пахло нафталином. Напротив, все эти непростые танцы некоторыми представителями компании исполнялись на удивление мастерски. А впрочем, за исключением нескольких очень грузных дам, все танцевали по мнению Габи просто здорово. Восприимчивая Габи потихоньку вначале робко, а потом и очень лихо танцевала впоследствии любые танцы. И так как все теперь уже без исключения любовались и восторгались юным существом, Габи еще