Сестры переглянулись.

– Эту пуговицу я сохранила, – Дора полезла в карман, и сестры поняли, как обманула их эта женщина, потому что камень за пазухой у нее был, и огромный. Она положила перед собой белую маленькую пуговицу, и Даша отпрянула, едва не уронив тарелки. Дина, наоборот, подсела ближе, покрутила пуговицу в руках.

– Ерунда какая-то, – сказала она брезгливо. – Эта пуговица может быть от чего угодно. Как ты собираешься доказать, что она моя? Или надеешься, что у меня сохранилась блузочка, которую я носила двадцать лет назад, когда еще ходила по ресторанам с мужиками?

– Точнее, обжималась в сортирах, – хмыкнула Дора.

– Мы любили друг друга, – Дина скривилась, словно от боли.

– Ты с ним трахалась, – покачала головой Дора. – Пока я ждала его в постели, наливая вино.

– В моей спальне! – всхлипнула Даша.

– С ней, – Дора указала пальцем на Дашу, – он жил. Меня хотя бы приводил в дом. А ты и этого не удостоилась, наш исполнительный директор, тебя имели в туалете. Вы даже дверь не потрудились закрыть. Я досмотрела этот фильм до конца, дождалась, пока пойдут титры, и он застегнет ширинку, а потом ушла со своим сахаром и твоей пуговицей. Вы вышли из ресторана и встали у края тротуара, он сделал такое движение, как будто хочет поймать машину, но денег у него было еще меньше, чем у меня, – Дора усмехнулась.

– У него были деньги. Он просто не хотел их тратить, – вставила Даша, качнувшись в кресле, и оно затрещало. – Все деньги он тратил только на меня.

– Мне тоже мало что перепадало, – подхватила Дора. – Он меня и домой приводил, в супружескую постель, чтобы не платить за отель. Поэтому не ожидала встретить его в ресторане. Но когда увидела тебя, – она кивнула на Дину, – поняла, кто платит. Наша пичужка.

– Он вызвал такси, – грустно сказала Дина. – Я ехала, смотрела в окно и думала, как я счастлива.

– А потом достала кошелек и расплатилась?

– Да, достала и расплатилась, – Дина встряхнула волосами. – И когда принесли счет в ресторане, я заплатила. Я всегда доставала кошелек и платила. Я была счастлива и богата, я должна была заплатить.

– Мы встречались у него дома, где он жил со своей… как называлась твоя профессия? Хостесс? – Дора повернулась к Даше. – Скажем честно, со своей шлюхой, потому что разлечься, когда потребуют, на капоте автомобиля, это не работа. Ты так все расписала, что можно подумать, ты работала бухгалтером или еще кем-то приличным, а тебя взяли и уволили. Но нет, ты лежала на тачках, только это и умела делать, а когда всем наскучила, тебя решили заменить, вот и все. А ты побежала со своими слезами, думая, что он тебя утешит дома, а там- опа! – Дора расхохоталась, но резко оборвала смех. – А там я.

– Голая, с жировыми складками, – напомнила Дина.

– Я зашла в ресторан, мне всего-то и нужен был пакетик сахара, а там ты, – подхватила Дора, – в сортире, с задранной юбкой и оторванной пуговицей на блузке. Так тоже бывает.

Сестры переглянулись и словно по команде наклонились друг к другу.

– Теперь осталось одно, – шепотом сказала Дина. – Разобраться, кто должен заплатить. С кого все началось.

– Кто расплачивается, и кто виноват – всегда разные люди, – Дора помотала головой. – Началось с него. А заплатили мы.

– Да бросьте, – Дора скривилась. – Он всегда был неудачник. Ни денег, ни женщин нормальных. То хостесс из автосалона, принимающая форму любого изгиба. Или, смех сказать, исполнительный директор ростом с воробья. Такой только присунуть в сортире, пожрать за ее счет, а потом отправить на такси.

Белая пуговичка так и осталась лежать на столе. Официантка подошла, заученными движениями стала складывать тарелки на поднос.

– Можно убирать? – спросила она.

– Убирайте, – ответили сестры почти хором, только Дора помедлила, провожая взглядом пуговичку, и официантка смахнула ее вместе с мусором.