Иннокентий Федорович с удовольствием принял приглашение. Он направился по залам галереи, следуя указателям на стенах и полу, здороваясь с проходящими мимо людьми, но те не обращали на него никакого внимания.

Выставка современного искусства напомнила ему… Да ничего она ему не напомнила! На развешанных по стенам картинах были изображены различные предметы, раскрашенные в яркие цвета. В одной из комнат он рассматривал записи, принадлежащие какому-то неизвестному писателю, абсолютно не понимая их ценности, а в другой нажимал на кнопки, рассказывающие о неведомой силе, находящейся в видеокадрах, мотающих сказку про полярного медведя. Посетителей было немного, но каждый из них внимательно изучал экспонаты, словно те обладали неким потайным смыслом, и попивали шампанское из высоких фужеров, которое раздавали худенькие девочки в черных платьях.

Через двадцать минут Иннокентий был сыт всеми этими новомодными штучками. Ему не терпелось доказать, что его работа — это настоящее современное искусство, а не эта мазня, висящая на стенах! Он подошёл к одной из картин, на которой красовалась пара геометрических фигур, аккуратно снял ее с имитированного крючка и начал распаковывать свое творение.

— Иннокентий, что ты делаешь? — послышалось негромкое бурчание позади.

— О, Семеныч, здравствуй дорогой! — потянулся с объятиями старик к другу. — Я тут картину принес. Ну, как и договаривались…

— Какой договаривались? — повысил голос Семеныч, но тут же привлек к себе внимание посетителей галереи и перешел на шепот: — Я же сказал, чтобы ты пришел посмотреть на то, что сейчас молодежь рисует и что сейчас «в тренде», как они говорят! А ты… Ты зачем картину-то притащил? — Семеныч подошел ближе, пытаясь выхватить у товарища его творение.

— Как зачем? — возмущался Иннокентий, отодвигая Семеныча от тележки с полотном. — Продавать! Ты же сам сказал…

— Кеша, что ты несешь? — перебил его Семеныч, продолжая наступать. — Бери свою картину и пойдем отсюда. Без обид! — Он подхватил друга за локоть и потащил в сторону выхода.

— Никуда я не пойду! — отмахнулся Иннокентий. — Я долго работал и не собираюсь уходить с пустыми руками! Да и жене я обещал… — Старый художник наклонился и продолжил распаковывать картину, придерживая ногой тележку.

Ситуация вырисовывалась чертовски неприятная. Иннокентию было противно от того, что его лучший друг так подставил его. Он злился, но виду не подавал, думая про себя: «Раз уж пришел, доведу дело до конца!»

— Добрый вечер, господа, — отвлек его нежный женский голос. — Я прошу прощения, но меня очень заинтриговал ваш разговор. Простите, я невольно подслушала. — Дама в больших темных очках широко улыбнулась. — Я бы хотела взглянуть на вашу картину.

— Мою? — отозвался удивлённый Иннокентий. — Сейчас-сейчас… Только развяжу этот узел… Вот она!

— Кеша, убери это! — прорычал Семеныч.

— Подождите, — обратилась вежливая дама в тёмных очках к охраннику, и в её голосе зазвенели стальные нотки. — Я хочу взглянуть на картину! Это же галерея искусств, не так ли? Разве я не могу насладиться искусством в полной мере? Картина уже здесь, я тоже тут, а значит, я могу на нее взглянуть. Или мне позвать администратора?

— Нет! В смысле, да! — замешкался тот. — Мадам, вы правы, конечно. Смотрите, сколько хотите. Я пока тут приберу. — Семеныч спешно повесил картину с фигурами на место и удалился, пригрозив Иннокентию напоследок кулаком.

— О, ваша картина чудесна! Эти милые песики с сумками и обнаженные господа на деревьях — это просто шедевр. — Женщина легонько провела рукой по деревянной раме. — Сколько вы за нее хотите?

Иннокентий никак не ожидал, что так скоро найдёт покупателя на свою картину. От удивления он даже приоткрыл рот, но потом опомнился и на всякий случай провел по деснам пересохшим от волнения языком, проверяя, на месте ли вставная челюсть.

— Дэ, да-э, два, кхм. Прошу прощения. Двести тысяч, — отпустило наконец-то Иннокентия.

— Прошу прощения?! Двести тысяч? Но это очень большая цена! — дама замешкалась, пряча кошелек обратно в сумочку.

Для подобной работы, ещё и неизвестного художника, сумма и вправду была чересчур завышена, даже несмотря на высокий уровень исполнения. И Иннокентий охотно уступил в цене:

— А… я понял, — почесал он затылок. — Сто девяносто пять. Да! Хорошая, думаю, скидка.

Удивленная женщина приспустила очки, окатив старика странным и очень пристальным взглядом. — А вы, я смотрю, хотите с женой съездить отдохнуть? Да и кисти вам новые нужны, не так ли?

Иннокентий снова приоткрыл рот от удивления, прокручивая в голове воспоминания о том, упоминал ли он при этой милой леди о жене… Возможно, он и обмолвился, когда спорил с Семенычем.

«Но откуда она знает про кисти? И что за особый блеск в ее глазах? Видимо, причудилось».

— Послушайте… Я вижу, что вы талантливый художник и хочу предложить вам отличный шанс, — продолжала дама. — Вы сможете выставить свою картину на аукцион. Мой друг — коллекционер. Он поможет вам выручить за ваше творение куда больше ста девяноста пяти тысяч.

— Насколько больше? — опешил Иннокентий.

— Много больше. Вы сможете отвезти жену к морю, а может, даже и за океан. Что скажете?

— Как вас зовут, о нимфа, приносящая столь чудные вести? — пробормотал Иннокентий, полностью растворившись в сладких словах собеседницы.

— Меня зовут Марго, — протянула руку дама. — Рада знакомству!

— Меня… Э-эм… Иннокентий Федорович, — он легонько прикоснулся пальцами к её ладони, опасаясь, что перед ним мираж.

— Иннокентий, мне очень приятно. — Незнакомка легко пожала руку художника. — Единственным условием будет сопровождение одной особы на этом аукционе. И я попрошу вас остаться сегодня у меня в гостях. Я подберу вам подходящую одежду и познакомлю с тем самым другом-коллекционером. Думаю, что ваша жена отпустит вас, если вы ей все объясните. Я уверена.

— Я согласен! — не раздумывая, ответил Иннокентий. — Жена домой все равно не пустит без хороших новостей. Поехали! Только в магазин забежим. Хочу кое-что прикупить для настроения. — Старик аккуратно упаковал картину, закрепил на тележке, ещё раз поправил оставшиеся на голове волосы и с гордостью на лице зашагал к выходу вместе с новой знакомой.

«Удачный день, — думал он. — Везение на моей стороне!»

Красть нечего, но можешь попробовать

«Добрый