Столь резкая перемена в общении должна была насторожить любого. Ведь чужак знал: бабка непроста, наверняка клятву не ради потехи придумала, но эльфы всегда отличались завышенным самомнением, и этот не являлся исключением. Он потянулся к магии, собираясь испепелить старуху, однако резкая боль в животе заставила скрючиться и рухнуть в траву.

Шишколобый потому так легко и согласился на клятву, что был абсолютно уверен – колдовство местной нечисти на него не подействует. Ошибся. Реакция оказалась настолько сильной, что чужак едва не лишился сознания.

– Хе-хе, стряслось чего, сердешный? Никак животик заболел? Ай-ай-ай! Видать, тебе не токмо головушку лечить надобно. – Сладкие речи, произнесенные каменным голосом, произвели эффект холодного душа.

Он сгоряча попытался пнуть оборванку ногой, но ступню свело судорогой.

– Ты чего со мной сделала, мразь? – Эльф приподнялся, опершись на локти.

– Как ты сказал? – Бабка приложила ладонь к уху.

– Мразь! У-у-у! – Он застонал от нового приступа боли.

– А вот обижать меня не стоит ни словом, ни делом. Оно себе дороже выйдет.

Эльф только сейчас начал соображать – ему действительно не навредить страшной бабке. Мало того, появилось подозрение, что эта нечисть получила над ним полную власть.

– Это невозможно, старая.

– Почему, милок? – Карга заулыбалась. – Твои слова, твоя кровь да жижа болотная, над коей моя полная воля, теперь смешались внутри. Вздумаешь нарушить клятву, все зелье разом на дыбы встанет. Ты ведь, хе-хе, ему сам приказал меня слушаться, без принуждения.

– Как будто у меня был выбор.

– Не я тебя к дубу привязывала, милок. Отказался бы – там и остался.

Эльф с трудом поборол в себе желание кинуться на старуху. Стиснув зубы, он поднялся, отряхнул одежду и выдавил из себя:

– А все из-за лешего и одного здешнего человечка, которых я точно изничтожу! Эти мрази мне за все ответят.

– Хороший настрой! – похвалила бабка. – Токмо расправу с ними чинить будешь строго по моему повелению. И сейчас заруби себе на носу: Данилу ты и пальцем не тронешь, пока с ним не потолкую я.

– Неужто приглянулся? – оскалился эльф.

– А сие не твоего ума дело, сердешный. Мне энтот человечек должен важную услугу оказать, и до тех пор с него волос упасть не должон. Уразумел?

– Как не понять… Токмо он парень молодой, на такую, как ты, и не взглянет.

– Много ты понимаешь в женских чарах. Хе-хе.

Старушка обернулась юной писаной красавицей и скрылась из глаз.

Если врачи назначают полный покой, тихую жизнь, побольше положительных эмоций и другие приятности ничегонеделания, а сам пациент начинает верить, что сможет следовать рекомендациям, значит, будьте уверены, что именно в эти дни судьба преподнесет «подарок». Из тех, которые и злейшему врагу не пожелаешь.

Невзгоды, в одночасье свалившиеся на Александра Еремеева, были как раз из этой серии. Вместо покоя – два моральных удара из-за похищения Зарины, только вчера обретенной любимой девушки, и отравления Лады, которую Александр считал почти сестрой. Вместо положительных эмоций – страшная тревога за обеих девушек и ярость, вызванная коварством врага. Вместо тихой жизни – необходимость опять куда-то бежать, спасать пострадавших, искать похитителей…

«Значит, говорите, никаких стрессов? Только спокойствие и минимум физических нагрузок? – размышлял Александр, следуя за лешим. – Ничего, я этому Кочебору все рога посшибаю. Нет рогов? Позаимствую у лося, вобью в черепушку, а потом заставлю бодать скалу, пока не сломаются. Он быстро поймет, что женщин вообще обижать негоже, а моих – очень вредно для здоровья!»

В сознании Еремеева возникали яркие картинки расправы над негодяем, которого он и в глаза не видел. Однако это нисколько не мешало строить планы спасения дорогих ему людей. И пусть данных о противнике у него было мало – Зарина описала внешность Кочебора с чужих слов, но к его поискам Александр подключил все доступные ресурсы.

Еремеев до выхода из города успел переговорить с главой крашенских нищих. Чуть ранее они помогли разоблачить лазутчиков, выявить подозрительных типов, которые могли служить связными врагов республики. Сейчас требовалось срочно собрать информацию о вчерашнем дне – как знать, вдруг тот же Кочебор или пропавший маг, прибывший в Крашен вместе с Зариной, попали в поле зрения местных попрошаек.

Исчезнувший волшебник наверняка был еще одним шпионом, и сейчас они вместе с Кочебором, скорее всего, увозили Зарину подальше от города.

«Как же я проглядел врага?! – сокрушался Александр. – Ведь он со мной чуть ли не с первых дней, десять злотых на него потратил, чтобы из ополчения выкупить. И Ларион его не раскусил, а еще разумник! Видимо, шведы давно глаз на Смоленскую республику положили. Вон как подготовились, сволочи!»

Вместо себя Еремеев оставил за старшего сразу двоих: Буяна, командовавшего бойцами, и Лариона, которому поручил проведение операции по выявлению причастных к похищению. Маг разума при случае умел разговорить тех, кому было что скрывать.

Нехватка времени подстегивала Александра похлеще кнута. Враг обещал к полудню выдать инструкции, которые наверняка не понравятся Еремееву, а потому следовало действовать на опережение, предугадывая шаги противника, но при этом не спугнуть его, чтобы злодей не успел отыграться на Зарине.

Александр прекрасно сознавал – все козыри на руках у врага. Как поменять этот чертов расклад, как ввести негодяев в заблуждение, будто он строго следует их приказам, как в итоге свести заведомо проигрышную партию хотя бы к ничьей? Все эти вопросы серьезно давили на психику, но поддаваться эмоциям значило погубить и себя, и близких ему людей.

Лучшим лекарством от уныния Еремеев считал всепоглощающую занятость. В ее действенности он убедился еще несколько лет назад, после развода с женой в том, другом мире. Тогда он сильно переживал, считая свою жизнь конченой. Спасла работа, а точнее, задание, которое следовало выполнить в неподъемные сроки. Пришлось составить почти нереальный план, где на сон отводилось втрое меньше времени, чем обычно, и строго ему следовать. Тогда помогло. Сейчас, когда ставки были гораздо выше, Александр отнесся к себе еще строже.

Первым пунктом в этом плане было спасение Лады. Взвалив ее на спину, Еремеев вместе с лешим срочно отправился в путь. Девушка пострадала случайно. Она подобрала оставленную похитителями записку и вдохнула отравленную пыль. Хорошо еще, что не умерла, впав в кому.

«Кочебор написал, что пыль по-разному воздействует на магов и обычных людей. Нет способностей – три дня комы, потом могила. Волшебника пыль вначале лишает дара, но окончательный результат – тот же, – рассуждал Александр по пути к тому месту, где, по словам лешего, можно замедлить действие яда. – Ларион сказал, что подобные яды и противоядия для них готовят одновременно. Пара такого снадобья стоит более трехсот монет золотом. Невольно напрашивается вопрос: неужели я так дорого стою? И второй – почему ценят меня в основном враги?»