Женитьба маркиза на Доротее Эллингем не ослабила их давний мужской союз, хотя Себастьян полагал, что друг начинает проявлять нездоровую склонность к приличиям. Увы, брак и респектабельность могут сделать это даже с самым большим любителем удовольствий.

Кроме того, маркиз был зятем Эммы.

— Если не хочешь ехать с Этвудом и леди Доротеей, можешь поехать со мной, — предложил ему Питер Доусон.

Он тоже был его школьным приятелем и вторым человеком, кого Себастьян считал верным другом. Спокойный, разумный и уравновешенный Доусон удерживал друзей от полного безрассудства, однако знал и как повеселиться.

— Мой кучер получил указание вернуться за мной, когда доставит родственников к порогу дома, — ответил Себастьян. — Я подожду его.

— Я, пожалуй, присоединюсь, — вызвалась Эмма.

— Право, Эмма, ты должна ехать с нами, — неодобрительно произнесла леди Доротея. — Я уверена, что виконт хочет несколько минут побыть один.

— Господи, я не подумала об этом, — смутилась девушка.

— Нет, я бы как раз предпочел, чтобы Эмма осталась со мной. Если вы не против, разумеется.

Себастьян смотрел на леди Доротею, но явно обращался к ее мужу. Этвуд на правах родственника был как бы попечителем Эммы, хотя, если бы леди Доротея возражала, ее младшая сестра подчинилась бы.

Себастьян знал, что она добрая женщина и заботится о нем, что она искренне сочувствует ему по поводу смерти бабушки. Однако его печально известная репутация и скандальное поведение вызывали у нее оправданное нежелание оставить семнадцатилетнюю сестру с таким человеком в столь уединенном месте.

Глубоко вздохнув, леди Доротея повернулась к мужу. Этвуд поморщился, затем пристально взглянул на Себастьяна, не выпускавшего руку Эммы. Тот прижал ее к груди. Этвуд неодобрительно поднял бровь.

— Мы вскоре увидим вас обоих? — спросил он после недолгого молчания.

Это был скорее приказ, чем вопрос. Себастьян кивнул.

После их отъезда наступила тишина. Они с Эммой рука об руку шли по маленькому кладбищу мимо хорошо ухоженных могил его предков.

— Красивое место, — заметила Эмма.

— Да.

Себастьян глядел вдаль, на море голубых полевых цветов, которые резко контрастировали с густой зеленой травой. Странно, бабушка любила все оттенки голубого.

— Поплачь, Себастьян, тебе станет легче. В скорби от твоей утраты никакого стыда нет. Это естественно. Клянусь, я рыдала целую вечность, когда умерли мои родители.

— Ты была пятилетним ребенком.

Эмма сердито фыркнула, и он улыбнулся. Себастьян понял, что она хотела с ним поспорить, навязать свое мнение, но сердечная доброта не позволяла бросить ему вызов при столь печальных обстоятельствах.

Соблюдая приличия, он положил руку Эммы на сгиб своего локтя.

— Ты знаешь, что я видела графиню накануне смерти?

— Припоминаю, она мне говорила. С твоей стороны было очень любезно подумать о ней. Мало кто потрудился навестить старую больную женщину.

— В дополнение к визиту я коечто принесла. Но похоже, бабушка не сказала тебе об этом.

— Она упомянула только о визите.

— Я знаю, графиня хотела показать это тебе, но скорее всего ей уже не хватило сил. — Эмма помолчала. — Я привезла для нее твой портрет.

— Ты его закончила?

— Да. Главную часть работы я сделала за несколько недель. Меня беспокоило поспешное выполнение последних штрихов, но я знала, что графиня долго не проживет. Слава Богу, поспешность не повлияла на качество работы. Полагаю, она была очень довольна результатом, — скромно заключила Эмма.

Себастьяна обрадовало, что графиня увидела законченную работу, и в то же время опечалило, что им не удалось вместе оценить портрет, ведь он был идеей бабушки. Ее настолько поразил талант Эммы, что она без колебаний заказала ей портрет своего внука. И не ошиблась. Несмотря на молодость, Эмма не была дилетанткой, которая забавляется рисованием, а серьезной художницей с необыкновенными способностями.

Тратя время на позирование, Себастьян получил в ответ редкий подарок — дружбу с Эммой, представительницей другого пола. Чего не мог раньше представить и что очень ценил.

— А я выгляжу на моем портрете невероятно красивым?

— Себастьян, я художник, а не волшебница.

— Ты нахальный ребенок, — заявил он.

— А ты слишком тщеславный. И к тому же красив. Я изобразила тебя, какой ты есть, хотя графиня считала, что я приукрасила ширину твоих плеч и твердость подбородка.

— Значит, женщины будут потрясены?

— О да. И в устрашающих количествах начнут падать в обморок, глядя на твою неотразимость.

— Возможно, онемеют?

— Лишатся дара слова.

— Увы, многим леди в обществе это совсем нетрудно.

Эмма слегка подняла бровь. Весьма искушенно для столь невинной молодой особы.

— Твое мнение о слабом поле оскорбительно. Не все же мы стадо дурочек.

— Я на пальцах одной руки могу сосчитать женщин, у которых мыслей больше, чем Бог дал гусыне.

Эмма покачала головой:

— А ты когданибудь задумывался, почему в обществе так много глупых и невежественных молодых женщин? Не потому ли, что мужчины специально держат их в неведении, чтобы управлять ими?

— Защищать их.

— Вздор. — Эмма громко вздохнула. — Ты веришь этому не больше, чем я.

Себастьяна восхищала ее манера вскидывать подбородок, когда она возмущается. Эмма была очень привлекательной девушкой и со временем, полностью оформившись, станет неотразимой женщиной. К этому все идет.

— Хотя ты не желаешь этого признавать, мы оба знаем, что в обществе есть женщины, которым требуется мужская защита. Главным образом чтобы спасти их от самих себя. Думаю, в этом сезоне ты уже видела таких. Поверь мне, будут и другие.

— Право, Себастьян, иногда ты бываешь ужасным грубияном. Даже не понимаю, чем ты мог заслужить свою репутацию.

— Усердным трудом на этом поприще.

Он улыбнулся. Сейчас ему нужен отвлекающий разговор. Через несколько минут он встретится с родственниками, позже состоится чтение завещания, а, учитывая бабушкин характер, там наверняка будут сюрпризы.

Они миновали короткий ряд могил и повернули к следующему. Взгляд Себастьяна остановился на высоком мраморном надгробии. Эванджелина Кэтрин Мария Додд, пятая графиня Бентон. Его мать.

Он крепко зажмурился, чтобы не допустить того, что непременно последует. Но картина опять всплыла в памяти. Не менее ужасная, чем в роковой день восемнадцать лет назад.

Себастьян приехал домой на каникулы и был счастлив, что снова в Чезвике, а главное, рядом с матерью. Этот факт он скрывал даже от близких друзей, зная, как безжалостно они станут дразнить его за такую нежную любовь к матери.