* * *

Что движет людьми, когда они набирают «03» и говорят, что им плохо, что у них боли в сердце, что они задыхаются. «Ну как же! Вот она, реальная ситуация приложения всех сил и средств скорой», – скажете вы…

Да, наверное, вы правы, но смотрим дальше. Вызов на одиннадцатый этаж, лифт после двенадцати не работает. «Ну и что! Бывает и такое!» Конечно, бывает! Только вот не каждый день в 00.05 на одном и том же адресе! И каждый раз на вызов идет кардиобригада и волочит на одиннадцатый этаж ВСЕ: кофр с лекарствами, реанимационную укладку, кардиограф, дефибриллятор. Потому что ТАК НАДО. И не важно, что в сотый раз ты увидишь знакомую одутловатую физиономию профессиональной инвалидки И., которой кто-то когда-то имел неосторожность поставить диагноз «подозрение на инфаркт миокарда». С тех пор и сношает она скоропомошников наизусть выученными симптомами. После чего с готовностью дает сделать кардиограмму, сравнивает ее с сотней других из ящика под столом, убеждается, что и на этот раз инфаркта не случилось, и привычно ожидает, что ей ткнут в вену реланиум. Всем заранее все ясно, но если не сделаешь «релашку», она через полчаса вызовет снова, а утром начнет звонить и писать жалобы по всем инстанциям. Две бригады из других смен уже на этом погорели. Думаете, она шиза? Как бы не так! И управы на нее нет. И черт бы с ней, но на полтора часа Город остается без одной специализированной кардиологической бригады и реанимобиля в придачу.

* * *

– Медики-16, 22, 55! Кто в Центральном районе освободился, зайдите на Романова, 4, там нашему доктору плохо. 66К.

Опа, это кто ж сломался-то?!

– Я – Медик-55. Вызов принял. Романова, 4, ситуация 66К.

– Медик-Центральный. Подтверждаю Медику-55-му. 18.35

– Дядя Коля, слышал вызов? Поехали. Кто-то из наших на себя вызывает. 66К. Будем поспешать.

Дядя Коля молча кивает и ерзает могучей задницей в кресле. РАФ прыгает вперед. Мигалки включены, штатная квакалка неубедительно просит уступить дорогу. Обязательно найдется урод, который считает, что пропустить «скорую» – это означает уронить свое насекомовидное достоинство ниже плинтуса. На таких есть свое средство: водители «скорой» – особая категория шоферов. О них отдельная история. За бутылку-две огненной воды они неизведанными путями раздобывают сирены-ревуны, которые обычно ставят на речные теплоходы. Теперь представьте: едете вы себе, едете, в заднее зеркало не смотрите, на всех чихать хотели, вдруг из вашего багажника (такое ощущение!) раздается рев теплохода!!! Начиная утробным низкочастотным рычанием, он переходит в политональный звуковой вой такой силы, что любой «глухой», сжавшись за рулем, судорожно удирает в сторону. Радикальное патентованное средство! Дядя Коля хмыкает в бороду и крутит руль, как Покрышкин в воздухе. Говорят, что лучше всех Город знают таксисты. Ничего подобного! Со всей ответственностью заявляю: случись такое соревнование, водители «скорой» его выиграют.

Вот и искомый адрес! У подъезда стоит Медик-41, такой же РАФ, как и наш. Рядом топчется водитель. Увидев нас, светлеет лицом, подхватывает мой сундук и быстро идет в подъезд, показывая дорогу. На всякий случай беру кардиограф и тороплюсь следом. Второй, третий этаж. Автоматически оцениваю габариты лестничной клетки – что если придется тащить носилки. Мда… Праздника не будет. Хрущеба.

Блин-н-н… На площадке перед квартирой рвет пачку, выуживая сигарету, офицер-десантник. Лицо-негатив, остановившиеся глаза. Я уже такое видел. «Черный почтальон». В прихожей острый запах валерьянки, корвалола и чужой беды…

– …Вера Сергеевна, голубушка! Вот приехал доктор наш, приехал с Центральной… Вера Сергеевна!..

За столом, уронив руки на раскрытую папку с картами вызова, сидит знакомая докторша. Лицо серое, губ не видно, на подбородке висят тяжелые мутные капли… Глаза прикованы к фотографии с обгорелым краем. Два парня на фоне БТРа, береты аж на затылке, тельники, героический вид…

В этот дом пришла похоронка. Из Афгана. Документы погибшего привез офицер, который и рассказал, что колонну душманы расстреляли из гранатометов и сбросили взрывом фугаса в неприступное ущелье. В остатках БТРа на дороге нашли обгоревшую куртку с документами. От других не нашли и этого. Ущелье стало им братской могилой…

Скорая не способна уменьшить меру человеческого горя, но увидев захлебнувшуюся в крике женщину, десантник-афганец сделал единственное, что мог – позвонил «03». Знакомая, в общем-то, история. Приехавшая докторша, как умела, принялась утешать бедную женщину: уколы, капли, вода. Транквилизаторы наконец подействовали, женщина забылась в тяжком полусне, вскрикивая и продолжая плакать. Позвонили на работу мужу, позвали соседку.

Начиная заполнять карту вызова, доктор машинально пододвинула к себе и стала рассматривать привезенные офицером документы. Под потертыми конвертами лежала фотография с обгорелым краем. Ее Вера Сергеевна вынула и присмотрелась… Два парня на фоне БТРа. Лихо заломленные береты, героический вид… Слева незнакомое лицо, справа ее сын. Мгновенно пересохшими губами она спросила-прошелестела, развернув фотографию к сидящему напротив офицеру:

– А… это… кто?..

– Справа старший сержант Александр Казакевич. Ее сын… – он тяжело мотнул головой в сторону спальни, – а слева – старший сержант Морозко. А вы что, его знали?

– Знала… Почему знала?! Он что?! Тоже?!!

Побелевшие пальцы впились в край стола.

Все это мне срывающимся шепотом пересказал вошедший следом за нами офицер.

– Где телефон?

– Вон там, в прихожей на полочке…

Максимально сжато описываю Старшему врачу ситуацию.

– Ясно. Знаешь что. Вези ее на Станцию.

– Может домой?

– Нет, домой нельзя. Там сейчас поднимется вой, крик, плач. Ее доломают. Вези к нам. Положим в бокс. А я позову сейчас Коваленко. Что-нибудь придумаем. (Доктор Коваленко – опытнейший психиатр, проработавший на скорой кучу времени.) Транки не коли. Довези так. Гемодинамика стабильная?

– Давление снижено, но держится.

– Она в шоке сейчас. Вези, давай. Быстро. Я пошел готовить все.

Из-подъезда Веру Сергеевну вынесли на стуле. Дядя Коля и офицер быстро сообразили, как ухватиться, и почти бегом спустили ее с третьего этажа. Водитель и я шли следом и несли все наше немудреное хозяйство. Что-то приговаривая, дядя Коля поднял на руки и внес Веру Сергеевну в салон машины.

Завыли-закричали сирены обеих скорых, мелкий щебень брызнул из-под колес. 41-й вылетел из переулка первым, включил всю иллюминацию и перегородил дорогу. Под визг тормозов и возмущенные гудки мы выскочили следом и, рявкнув сиреной, выдавили с крайней левой полосы зазевавшегося водителя. Я присел на корточки рядом с носилками и удерживал всю дорогу безвольное тело…

Нашу машину встречали. За нескольких секунд четверо мужчин выхватили носилки и отнесли Веру Сергеевну в приготовленную комнату. Доктор Коваленко в этот день не дежурил, но уже через считанные минуты, после нашего приезда, во двор влетела посланная за ним дежурная «Волга».