И врачи, и соседки по палате отнеслись к ней очень внимательно. Однако вскоре выяснилось, что чёрная девушка имела довольно странное представление о распорядке дня. Днём она спала, а ночью, громко шаркая ногами, бродила по этажам. Бог бы с ней, если бы она почивала тихо, но у девушки был не по годам богатырский храп. Стоит добавить, что за стенкой палаты находился холодильник, исправно работающий с момента постройки роддома. Он регулярно поколачивал в стенку, соревнуясь с храпящей мадам.

Беременные жёнки, поневоле оказавшиеся в столь необычном соседстве, стойко сносили сложности своего положения. Но однажды очередной раскатистый всхрап всё же заставил их обратиться к заведующему отделением с просьбой облегчения их судьбы. Если не от беременности, то хотя бы от звукового оформления их пребывания в больнице. Заведующий и сам подумывал, что стоило бы иностранку поместить в более комфортные условия, и перевел темнокожую в отдельную палату. Это было воспринято ей не как улучшение бытовых условий, а как махровое неравенство из-за цвета кожи.

Прояснить ситуацию или выразить своё возмущение она не могла по причине незнания русского языка. И пребывала в полной уверенности, что стала жертвой расизма. От этого она временно утратила свой могучий сон и практически круглосуточно нарезала круги по отделению, обдумывая планы побега из рассадника апартеида.

В это время этажом ниже после очередных родов отдыхала славная труженица пригородного совхоза. Женщина она была серьёзная и, осознав, что активный период прибавления семейства завершен, решила выкурить по этому поводу сигарету. Делать это в роддоме категорически запрещалось, но после пережитого курить хотелось страсть.

Чтобы не совершать противоправный поступок в своём отделении, она воспользовалась служебным лифтом и поднялась наверх. Дело было глубокой ночью. Оставив дверь лифта открытой на случай бегства, она оглядела пустынный коридор, закурила и собралась поразмыслить о причинах снижения надоев совхозного стада. После второй затяжки послышались приближающиеся шаги. Она быстро спрятала сигарету в рукав и, обернувшись, выдохнуть не успела. В неярком свете дежурного освещения к ней приближалась абсолютно чёрная беременная женщина. Потрясение от увиденного было столь сильным, что она только успела протянуть вперед руку, словно отгоняя видение, и тут же без чувств рухнула на пол.

Мятежная дочь африканского народа (это была именно она) сообразила, что случилось что-то нехорошее. Секунду поколебавшись, она юркнула в приоткрытую дверь процедурной, соображая позвать на помощь или подождать.

Тем временем в комнате персонала дежурная акушерка в горизонтальном положении с закрытыми глазами под одеялом напряжённо думала о своих функциональных обязанностях. Её тренированный к громким крикам слух вряд ли бы среагировал и на рёв корабельной сирены. Но глухой удар упавшего тела имел совершенно иные звуковые свойства. Большой практический опыт подсказывал акушерке, что необычные звуки ночью на дежурстве ничего хорошего не предвещают. Выглянув в коридор, она поняла, что опыт её не подвел, – в конце коридора лежало неподвижное тело.

Одним скачком акушерка преодолела расстояние до потерпевшей и в следующий миг определила явный признак жизни: частый пульс шейной артерии. Жива. Уже хорошо. Но дальше было сложнее. Подопечных своего этажа она знала в лицо. Эта же безмолвная женщина была ей не знакома. На громкие окрики она не реагировала. Установить, кто она и откуда, было невозможно. Сообразить с ходу, что стало причиной потери сознания и как вернуть её в чувство, как-то не получалось. Отчаявшись вернуть незнакомку к жизни и убедившись, что та не собирается покидать этот мир совсем, акушерка бросилась за дежурным врачом.

Всё это время африканка находилась в сильном смятении, понимая, что каким-то образом причастна к происшествию. Она посматривала из своего укрытия за происходящим и никак не могла решить: уже пора выходить или ещё нет.

Подоспевший дежурный врач добился того, что неизвестная стала дышать ровнее, открыла глаза, но не могла вспомнить, кто она. Осмотрев её одежду, они обнаружили на рубашке печать послеродового отделения, тем самым разобрались, откуда столь странный гость. Причина же её невменяемого состояния по-прежнему оставалась тайной. Когда дар речи начал постепенно возвращаться, она стала рассказывать о своих родах, которые были… шесть лет назад. Что она делала всё это время, объяснить не могла. Врач и акушерка тревожно переглянулись и одновременно подумали, что это послеродовой психоз. Такое иногда случалось.

Когда собрались вызывать психиатрическую бригаду, виновница происшествия решила, что самое плохое уже позади. Все живы, и пора покидать убежище. Смущённо улыбаясь, она подошла со спины медиков так, что они не могли её видеть. Зато успела увидеть труженица села перед тем, как вновь отключиться, успев подумать, что навсегда.

Второй раз за вечер одним своим видом убить бледнолицую сестру – такое испытание психика африканки не выдержала, и она грузно завалилась рядом, также утратив связь с внешним миром.

Закончилась эта история вполне благополучно. После той памятной ночи обе женщины подружились. Несмотря на языковой барьер у них оказалось много общего. К слову, сельская жительница так же выразительно храпела по ночам.

Выкидыш – самопроизвольное прерывание беременности в период до 22 недель.

Медицинская энциклопедия

Выкидыш – гражданин, по каким-либо причинам выпавший из окна.

Профессиональный жаргон врачей скорой помощи

Сегодня не каждый студент знает, что такое распределение. Для выпускников же вузов прошлого столетия это было не просто слово, а событие, которое буквально определяло твою судьбу.

Понятно, что всем хотелось судьбы счастливой. Для начинающего врача это связывалось с большой городской клиникой. Поэтому в течение всего выпускного курса наиболее оборотистые эскулапы использовали родительские связи, чтобы непременно остаться в городе. Была, впрочем, и другая перспектива: работа в сельской местности. В участковой, совсем маленькой или центральной районной, большой больнице. Правда, из городских жителей туда особо никто не стремился.

К моменту распределения мне удалось получить гарантию трудоустройства в городском родильном доме. По всем признакам должно было сработать. В дипломе – «хорошо» и «отлично». Благодетель – главный врач обещал…

Крепким выпускником с дипломом акушера-гинеколога я шагнул к столу распределительной комиссии. После нескольких ритуальных вопросов-ответов председатель торжественно поздравил меня с первым рабочим местом… и назвал неведомую мне тогда больницу в совершенно незнакомом сельском районе.