Ко всему примешивались неприятные слухи, о которых сплетничала подруга Юлии Кшесинской: принцессы Гессенского рода – носительницы страшной болезни гемофилии. Далеко не все понимали, что это такое, но поговаривали, что дети, рожденные такими женщинами, умирают либо в младенчестве, либо чуть позже, ведь любое кровотечение у них очень трудно остановить. Малейшая царапина может оказаться смертельной, не говоря уж о ране. Так умер брат Аликс и Эллы – выпал из окна и там, где другой ребенок отделался бы синяком, скончался в страшных мучениях.

Однако Сергея Александровича это не смутило?

И здесь Юлия Кшесинская была права – великому князю не нужны дети и женщины, которые детей могли родить, он предпочитал мужчин. С Эллой-Елизаветой у Сергея Александровича сложились прекрасные… дружеские отношения, не более того, ни больных, ни здоровых детей у пары не было.

Младшая сестра с первой минуты пребывания в Петербурге не спускала глаз с цесаревича Николая. Аликс влюбилась сразу и бесповоротно… И это страшно не понравилось императрице, Марии Федоровне была неприятна девочка, красивые черты лица которой никогда не освещала улыбка. Но переживать из-за возможности увидеть этакую буку, которую Мария Федоровна сразу обозвала «этой немкой» и «гессенской мухой» и никак иначе после не называла, своей невесткой не стоило, наследник слишком молод, чтобы задумываться о браке.

Девочка казалась настойчивой и добилась внимания цесаревича, не просто внимания, но признания в сердечной привязанности.

И все равно мать только посмеялась, юношеская влюбленность ничем не грозит.

Мария Федоровна недооценила Аликс Гессенскую, серьезная синеглазая принцесса твердо решила, что цесаревич Николай будет принадлежать только ей, и настойчиво писала юноше, получая в ответ письма, полные любви. Аликс умела внушать свою волю, особенно мягкому и впечатлительному Ники.

Но идея сделать Аликс женой наследника пришлась по душе Елизавете Федоровне, она постоянно напоминала Николаю о сестре, дарила фотографии Аликс, передавала приветы и какие-то памятные записочки, поддерживая уверенность, что они с Аликс влюблены друг в друга независимо от неудовольствия родителей.

Матери у Аликс не было, умерла давно, а отец против замужества младшей из дочерей с российским цесаревичем отнюдь не возражал, но Елизавета убеждала Николая, что Аликс героически противостоит недовольству родни, что на все готова ради любви к своему Ники. Отчасти это было правдой – брака любимой внучки с наследником российского престола не желала ее «главная» родственница – королева Виктория, но тогда, в 1884 году, до такого противостояния было еще далеко.

Мария Федоровна поняла, насколько сильна атака на старшего сына со стороны сестер Гессенских, только когда Елизавета открыто заговорила о возможности брака Николая и Аликс. В ответ прозвучало резкое: «Нет!» – императрица и император были единодушны и тверды в своем отказе. И дело не в том, что юная принцесса не умела улыбаться, о том, что она возможная носительница гена гемофилии, знали не одни болтливые кумушки.

– Саша, поговори с Ники. Мне кажется, он не представляет опасности.

Император вздохнул, ему вовсе не хотелось беседовать со старшим сыном на такую тему, но Минни права, придется.

Никто не знал, каким был этот разговор, объяснил ли Александр Александрович сыну, что подвергать опасности будущее империи, выбирая себе в жены носительницу страшного гена, тот не имеет права, просто ли сказал о своем несогласии с подобным браком, но Николай остался при своем:

– Я люблю Аликс, и больше никого.

Александр Александрович успокоил супругу:

– Ничего, повзрослеет, забудет эту немку. А пока мы подыщем ему другие увлечения. Повзрослел, пора не только портрет немки разглядывать.

Мария Федоровна беззаботности супруга не разделяла, но согласилась подождать, надеясь, что юношеское увлечение старшего сына все же пройдет.

В небольшом имении Красницы, что в шестидесяти верстах от Петербурга по Варшавской дороге, у Кшесинских готовился праздник – день рождения отцовской любимицы Мали. Младшей из девяти детей Кшесинских с днем рождения повезло – он 19 августа, в лучшее летнее время. Феликс Иванович обычно устраивал пир на весь мир с приглашением не только гостей из Санкт-Петербурга, но и дачников, и крестьян из соседних деревень. Вечером обязательный фейерверк, на который Кшесинский был большой мастер, обильнейший ужин, опять же в исполнении самого Феликса Ивановича, множество сюрпризов и розыгрышей.

Праздник ждали все вокруг.

Поздравив дочь с самого утра, Феликс Иванович, однако, не забыл напомнить:

– Маля, даже день рождения не отменяет урока.

Двенадцатилетняя Матильда поморщилась:

– Но папа́… мне скучно. Сколько можно выполнять одни и те же движения?

Взгляд обожавшего дочь Кшесинского стал твердым.

– Столько, сколько нужно. Пока ты занимаешься балетом, ты будешь ежедневно их выполнять.

– Зачем, чтобы потом, как Юля, стоять в кордебалете?

– Если не станешь выполнять урок, то и в кордебалет не попадешь.

Услышавшая обидные слова младшей сестры, Юлия фыркнула:

– Она мечтает стать примой-ассолютой.

– А иначе зачем идти на сцену? – парировала сестренка. – Но я не буду танцевать, я выйду замуж за принца и буду наслаждаться жизнью.

– Маля?! – буквально взвыл Кшесинский. – Разве этому я тебя учил? А ну марш выполнять урок! Сегодня в два раза больше, чем обычно.

– Но папа́, у меня день рождения, – возмутилась теперь уже Матильда, но разгневанный отец остался неумолим:

– Не сделаешь – никакого фейерверка вечером.

Глядя вслед понуро бредущей наверх в комнату, где закреплена репетиционная палка, Мале, Юлия успокоила отца:

– Это пройдет. Просто она еще маленькая.

– Я знаю, – вздохнул Феликс Иванович. – Но Мале скучно в училище, как бы ее заинтересовать балетом по-настоящему?

– Стоит ли, папа́? Она не самая стройная, и выворот у нее обычный, и подъем тоже.

Отец понимал, что старшая дочь просто ревнует его к младшей, и попытался объяснить:

– Юля, выворот можно разработать, подъем у Мали хорош, тут ты не права. Но у нее есть самое ценное – чувство музыки и ритма, и еще упрямство, без которого, сама знаешь, в нашем деле никуда.

Феликс Кшесинский знал, о чем говорил, он уже много лет был ведущим танцовщиком Императорского театра, лучшим исполнителем мазурки, ради которого даже великий Мариус Петипа ставил балетные вариации. А уж сколько ролей!..

Дети Феликса Ивановича стали танцовщиками, вернее, Юлия окончила училище на Театральной улице год назад, Иосиф только что, а младшая строптивая Матильда пока училась. Девочке и впрямь скучно в классе, она все давно освоила дома вместе со старшими сестрой и братом. А если Мале скучно…