Удар – настолько сильный, что выбил бы челюсть обычному человеку, – отбросил его назад на целых три шага. Ах так! Ну, теперь терпение его лопнуло. Теперь пощады не жди. Мойра все еще кричала, и он чувствовал, что остальные обитатели дома сбегаются в холл, но все это уже казалось просто жужжанием, не имеющим никакого смысла.

Дерик больше не пытался открыть дверь – он медленно повернулся. Казалось, на горизонте восходит злобная луна. Он свирепо смотрел на Майкла, и все его лицо выражало неукротимую жажду верховенства. Майкл схватил его за горло, Дерик сопротивлялся, они сцепились. Красное облако ярости возникло перед глазами Майкла; он больше не видел своего друга детства, он видел соперника. Претендента.

Дерик не уступал, он наносил ответные удары, не менее сильные, из его гортани вылетало грубое угрожающее рычание, и это рычание только подпитывало ярость Майкла…

(Соперник! Соперник моей жены, моей самки, моего детеныша! Покажи горло или умри!)

…вызывало жажду свернуть Дерику шею, желание бить, рвать, причинять боль…

Внезапно между ними появилось маленькое существо, и противники растерялись. Существо толкалось, и толкалось сильно. Крайне удивленные, они отпрянули друг от друга.

– Папа! Перестань! – Между Майклом и Дериком стояла, подбоченившись, Лара. – Не нужно… не нужно!

Дочь Майкла стояла перед Дериком, защищая его! Дерик на это не реагировал, даже не заметил; он не отрывал от Майкла взгляда, горячего и неуступчивого. Дженни, замершая у подножия лестницы, испустила вопль и бросилась к дочери, но Мойра двигалась с быстротой змеи и уже обхватила руками Дженни, которая была выше ее ростом. Это вызвало у Дженни яростный вопль.

– Какого черта, Мойра? Пусти меня!

– Ты не имеешь права вмешиваться, – последовал спокойный ответ маленькой блондинки. – Никто из нас не имеет.

Хотя Дженни была немного выше и тяжелее, маленькая женщина без труда удерживала ее. Дженни – самка альфа, кроме того – человек, первый человек альфа, которого знала Стая за три сотни лет. Мойра исполнила бы почти любое ее приказание, но не позволила бы Дженни подвергать себя опасности или вмешиваться в законы Стаи – столь же древние, как и семья Человека. Не обращая внимания на происходящее у лестницы, Дерик снова бросился вперед, но Лара не унималась.

– Перестань, Дерик! – Она ударила Дерика по голени своей маленькой ножкой. – И ты, папа, тоже перестань. Оставь его в покое. Ему просто грустно, и он не знает, что делать. Он не желает тебе зла.

Майкл пропустил ее слова мимо ушей. Он гневно смотрел на соперника и снова протянул к нему руку, но тут в охватившее его напряжение врезался, точно лазерный скальпель, голосок его дочери:

– Говорю тебе – оставь его в покое!

Это привлекло его внимание; Майкл торопливо опустил на нее взгляд. Он ожидал слез, румянца негодования, но лицо у Лары было, пожалуй, даже слишком бледным. Ее огромные светло-карие глаза казались почти золотыми. Темные волосы были зачесаны назад и завязаны в два кудрявых хвостика.

Он вдруг по-новому оценил, какая она высокая для своего возраста и насколько пошла в маму. Взгляд у нее был прямой, взрослый. И ничуть не смущенный.

– Что? – От потрясения он почти начал заикаться.

Позади него никто не шевелился. Казалось, никто даже не дышит. А Дерик выходил из игры, отступал, направляясь к двери. Майкл, в свете этих крайне интересных новых событий, позволил ему уйти. И прибегнул к образцовому Голосу Раздраженного Папы.

– Что ты сказала, Лара?

Она и глазом не моргнула.

– Ты слышал. Больше я повторять не буду.

Он был в ярости, в ужасе. Это не… он должен… она не может… Но в нем уже нарастала гордость, преграждая путь ярости.

«Ах, моя Лара! Разумная, великолепная – и совершенно бесстрашная!»

Разве он когда-либо осмеливался осадить своего отца?

У него мелькнула мысль: уж не будущий ли вожак Стаи отдает ему приказ? И что с этим делать?

Повисло долгое молчание, гораздо более долгое, ежели взглянуть на него из будущего. Этот момент его дочь запомнит, даже если доживет до тысячи лет. Можно поставить ее на место – а можно начать обучать прирожденного вожака. Майкл чопорно поклонился. Он не показал своего затылка – это был вежливый поклон перед равным.

– Более разумная голова одержала верх. Спасибо, Лара.

Он резко повернулся и направился к лестнице, схватив по дороге за руку Дженни и оставив позади остальных. Мойра выпустила его жену и уставилась, раскрыв рот, на Лару. Все они уставились на нее. В центральном холле никогда еще не было так тихо.

Майкл собирался пойти в спальню, где можно будет подумать обо всем, что произошло, и получить совет у жены. Он не решился последовать за Дериком – лучше подождать, пока кровь у них обоих остынет. Господи! Еще нет и восьми утра!

– Майки… что… ни фига себе…

И тут еще Лара. Его дочь, которая бросилась между двумя взбешенными оборотнями. Которая осадила его и потребовала, чтобы он отступился. Его дочь, защищающая его лучшего друга. Его дочь, которой только что исполнилось четыре года. Они знали, что Лара на редкость умна, но так разбираться в том, что правильно и что…

Дженни ворвалась в его мысли с неуместным, как всегда, высказыванием:

– Это не к добру. Но я уверена, что ты мне все объяснишь. На пальцах. И без моего вечного «Вот вышла за вожака оборотней»…

Потом он закрыл дверь спальни, думая о своем месте в Стае и о месте своей дочери, надеясь, что ему не придется убить своего лучшего друга еще до восхода солнца.

Дерик услышал шаги и пошел помедленней. Он уже почти дошел до пляжа, но, поскольку плыть в Лондон он не собирался, было самое время остановиться и разобраться во всем, призвав на помощь мозги, а не вспыльчивый нрав.

Тот, кто приближался к нему, шел с подветренной стороны. Скорее всего, это Майкл. Придется извиниться, иначе будут настоящие неприятности. И он извинится. Извинится. Он обязан извиниться перед своим другом и, что еще хуже, признать, что вел себя безобразно. И он извинится. Да. Несомненно.

Только вот – это все равно что проглотить кусок дерьма. Дерик стоял, уставившись в море и качая головой. Как все глупо! Они с Майклом выросли вместе. Их матери часто клали их спать в одну кровать. Первое Превращение они пережили в один и тот же год и месяц; он помнит, что Майкл был так же потрясен, так же напуган, так же опьянен луной, как и он. Они вместе преследовали добычу, вместе охотились, вместе убивали. Вместе защищали Стаю.

У него не было проблем с Майклом; он любил этого великовозрастного обалдуя.

Только вот ему не нравится, что Майкл – босс. Ему это перестало нравиться.