свиной коже со стола обратно в темноту – не рукой, а карандашом – и произнесла как можно спокойнее:

– Мне нужно простое домашнее заклинание, чтобы убрать грязь с плохим запахом.

И внезапно передо мной со стуком упал гигантский фолиант под названием «Амунан гамверод», полностью состоящий из заклинаний на древнеанглийском языке (который я знаю довольно слабо). И ни на какой конкретной странице он не открылся.

Со мной вечно случается что-нибудь такое. У некоторых чародеев есть способность к управлению погодой, или к трансформациям, или к боевой магии, как у милейшего Ориона. А у меня способность к массовому уничтожению. Это все мама виновата, разумеется, как и с моим идиотским именем. Она из тех, кто любит цветы, бусы и кристаллы и танцует под луной в честь Богини. Все люди у нее хорошие, а тот, кто косячит, – просто недопонят или несчастлив.

Она даже проводит массажную терапию для заурядов, потому что «так приятно поднимать людям настроение, милая». Большинство волшебников не утруждают себя обычной работой – она считается низкой, – ну или подыскивают какую-нибудь должность-пустышку. Человек уходит на пенсию, проработав сорок шесть лет на одном месте, и никто не помнит, чем же он занимался: рассеянный библиотекарь, бесцельно бродящий между полок; третий заместитель директора по маркетингу, который приходит только на встречи с руководством, и так далее. Есть заклинания, которые помогают искать такие должности или создают их, – и тогда ты не думаешь о хлебе насущном и располагаешь свободным временем, чтобы собрать ману и превратить внутренность своей дешевой квартирки в особняк из двенадцати комнат. Но только не мама. Она берет за работу сущие гроши, да и то потому, что если ты предлагаешь профессиональный массаж задаром, люди будут коситься (и правильно).

Естественно, я получилась полной противоположностью этой идеальной женщины (как может догадаться любой человек, имеющий базовое представление о принципе равновесия). Когда я хочу прибрать в комнате, то получаю совет, как уничтожить ее огнем. Впрочем, я все равно не могу использовать эти восхитительные смертоносные заклинания, которые школа так охотно мне подбрасывает. Вы удивитесь, но нельзя по щелчку вызвать армию демонов. Для этого нужна сила, и немалая. А поскольку помощники по сбору средств для призыва армии демонов вряд ли найдутся, будем реалистами – для этого нужна малия.

Все – ну, почти все – понемножку пользуются малией в таких вещах, которые сложно назвать плохими. Например, превратить кусочек хлеба в пирог, предварительно не собирая для этого ману. Маги считают это просто безобидным плутовством. Конечно, сила всегда берется откуда-то, и если ты не собрал ее сам, то, значит, высосал что-то живое (проще всего взять ману у того, что живет и движется). Поэтому ты получаешь пирог, но колония муравьев у тебя на заднем дворе цепенеет, умирает и рассыпается в прах.

Мама даже чай не станет греть с помощью малии. Но если ты менее щепетилен – а большинство людей именно таковы, – то каждый день можешь создавать себе трехъярусный торт из муравьев и грязи и тем не менее дожить до ста пятидесяти лет и мирно скончаться в собственной постели (если, конечно, до этого не умрешь от диабета). Однако если человек начнет использовать малию по-крупному, например чтобы стереть с лица земли город, или уничтожить целую армию, или сделать еще какую-нибудь бесполезную вещь (из тех, что мне отлично знакомы), сил ему не хватит. Тогда придется высасывать ману (или жизненную силу, или энергию арканов, или волшебную пыль, называй как хочешь) из созданий, которые достаточно сложны, чтобы испытывать по этому поводу какие-то чувства и сопротивляться. Тогда сила становится нечистой, и в тебя буквально впиваются когтями, пока ты пытаешься отобрать у других их ману, – и нередко другие побеждают.

Для меня, впрочем, проблемы бы не было. Я бы отлично вытягивала малию, если бы решилась на это по глупости или от отчаяния. Здесь нужно отдать маме должное: она практиковала естественное родительство и прочую ерунду: то есть ее прелестная девственно-чистая аура окутывала меня, не позволяя связаться с малией слишком рано. Когда я принесла домой лягушат, чтобы повозиться с их кишками, мама ласково сказала: «Нет, дорогая, мы не причиняем боль живым существам», а потом мы пошли в деревенский магазинчик, и она в качестве компенсации за лягушат купила мне мороженое. В пять лет мороженое было для меня главным поводом желать власти, поэтому, как вы догадываетесь, я стала приносить матери все свои живые находки. Когда мороженое перестало меня соблазнять, я была уже достаточно взрослой и сама поняла, что случается с чародеями, которые используют малию.

В основном к ней прибегают старшеклассники, перед которыми маячит выпуск, но в нашем классе тоже есть несколько человек, которые этим занимаются. Иногда, если Лю взглянет на тебя мельком, глаза у нее на секунду делаются совсем белыми. Ногти у Лю черные, и я знаю, что это не лак. Джек Уэстинг внешне выглядит нормально – светловолосый улыбчивый американский парнишка, по мнению большинства просто прелесть, но если сделать глубокий вдох, проходя мимо его комнаты, почуешь слабый запах морга. Я, во всяком случае, чую. Луиза, которая жила через три двери от Джека, исчезла в начале года, и никто не знает, что с ней сталось. Само по себе это не так уж странно, но я уверена, что останки Луизы можно найти в его комнате. У меня настоящий нюх на такие вещи, хотя я бы предпочла обойтись без этого.

Если я сдамся и начну использовать малию, меня, скорее всего, вынесет отсюда на ужасных черных крыльях демонических тварей (не сомневаюсь, какие-нибудь крылья обязательно будут). Шоломанча любит выпускать злодеев в мир: школа почти никогда их не убивает. Это нам, остальным, достаются пожиратели душ, выскакивающие из-под двери, и ваурия, которая выползает из сливного отверстия в душе и обвивается вокруг щиколоток, и тексты, от которых вытекают глаза. Даже Орион не в состоянии спасти всех. Как правило, меньше четверти класса доживают до выпуска; а восемнадцать лет назад – полагаю, не случайно примерно в то же время был зачат Орион – выпустились всего двенадцать человек, сплошь малефицеры. Они сбились в шайку и вывели из строя остальных выпускников, чтобы получить большую дозу силы.

Разумеется, родные прочих учеников поняли, что произошло (не догадаться было трудно: эти дебилы не дали спастись ребятам из анклавов), и прикончили всю компанию. Через год, к тому времени, когда мама окончила школу, в живых уже не осталось никого. Так завершилось существование «Рук Смерти» – ну или как там они себя