Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В результате козел Толик пошел в лес, где его как раз поджидал волк Семен Алексеевич с бутылочкой виски.
И вместо отдыха назавтра козел Толик лежал весь день с мокрым полотенцем на голове, слушая звуки доения, а волк Семен Алексеевич, очнувшись утром, пошел в больницу, и его отправили на рентген, где у него обнаружили в желудке левый Толикин рог, неизвестно как туда попавший.
Толик долго стыдился ходить однорогим, особенно мимо сада, где цвела Света: «Получил по рогам», — объяснял он, сидя в хлеву.
Что касается Семена Алексеевича, то он на операцию не согласился, на клизму тоже не остался, а вернулся домой переваривать рог в домашних условиях.
Однажды гиена Зоя столкнулась с бараном Валентином в рыбном магазине, где баран покупал колготки и не знал, какой размер ему необходим. Он все уходил к зеркалу с колготками и наконец после скандала объяснил, что он желает сам надевать их как двусторонний колпак (у Валентина были роскошные рога).
Гиена Зоя, пока это все с криком обсуждалось, гуляла поблизости, потому что ей очень хотелось получить от кого-нибудь в подарок колготки (не себе, а дочери к свадьбе, Зоя знала, что на свадьбе единственные дочерины колготки обязательно порвут). А тут такой интересный случай. Короче, когда раскрасневшийся Валентин уже получал покупку, тут-то гиена Зоя и подставила покупателю Валентину лапу, а баран и наступил на нее.
Гиена взвыла (она была солисткой хора), Валентин кинулся прочь и, конечно, уронил покупку на пол, чем Зоя мгновенно воспользовалась, она схватила их одной рукой (помятой), а здоровой рукой взяла барана и отвела его в милицию к младшему лейтенанту медведю Володе. Там баран отрицал все, сказал, что в первый раз в жизни видит эту драную собаку.
Тогда гиена, ничуть не обидевшись, предъявила переднюю лапу и колготки — «а это вы разве не покупали?». Баран, припертый к стене доказательствами, отрицал и колготки, и рыбный магазин, и тогда гиена успокоилась и сказала: «Ах простите, я перепутала, колготки я купила себе сама».
Барана отпустили, а гиене сделали предупреждение, но она положила колготки в сумочку и отправилась на репетицию ночного хора гиен как ни в чем не бывало.
Мухе Домне Ивановне захотелось сладенького, и она пристала к пчеле Лёле, которая как раз летела с шестью пустыми ведрами в сад.
Но Лёля не согласилась позвать в гости Домну Ивановну, не согласилась и сама пойти к ней в гости в помойную яму.
Домна Ивановна сказала «подумаешь!» и тогда помчалась в гости в дом, где варили варенье.
Но там ее не ждали и даже стали выгонять мокрым полотенцем.
Домна Ивановна от такого приема оплошала и шлепнулась прямо в незакрытую банку с вареньем (три литра).
Там она пошла ко дну.
Тут же эту банку отнесли на родину Домны Ивановны и похоронили муху с большими почестями в помойке, вылив на Домну Ивановну все три литра.
Тут же собрались огромные массы детей Домны Ивановны, и начались поминки, но через некоторое время Домна Ивановна высунулась из варенья и крикнула пролетавшей мимо с полными ведрами пчеле Лёле: «Угощаю!»
Но пчела Лёля только пожала плечами и ответила, что вашего дерьма не надо.
Однако же через три минуты Лёля вернулась с пустыми ведрами в сопровождении всего взрослого населения пасеки, тоже с пустыми ведрами.
И, несмотря на крики Домны Ивановны и многотысячной толпы ее детей, пчелы трудились как одержимые до конца рабочего дня.
— Ну и где справедливость? — спросила Домна Ивановна червя Феофана, выползшего подышать воздухом на закате. — Я всех пригласила, даже этих уродов труда, пчел, а свинья Алла пришла безо всякого приглашения, сломала нам забор, сожрала все, я сама еле живая осталась.
— Так кончаются праздники, — заметил червь Феофан.
Как-то раз гадюка Аленка договорилась с кукушкой Калерией, что та поселится у нее в доме и будет показывать время, дружить так дружить!
Однако в разгар дружбы Калерия снесла яйцо в шляпу Аленки по своей привычке бросать детей где попало.
Аленка долго давала круги вокруг шляпы, но сделать ничего так и не решилась, против детей не попрешь, стала носить косынку.
Аленка по телефону всем нажаловалась на свою мягкотелость и уступчивость, Калерия сидела униженная, но куковала как обычно, пока однажды не отомстила: прокуковала утром восемь раз, девятый раз не стала.
Аленка из-за этого опоздала на важный автобус, не уехала к поезду и вообще в деревню, вернулась с полдороги домой и плакала перед неподвижной Калерией из-за погубленного отпуска.
Калерия отвечала ей строго по часам, уговор дороже денег, и только «ку-ку».
Однако тут же вылупился кукушонок, его назвали Шурка, начались хлопоты, кукушка Калерия сбесилась и куковала без передышки, Шурка марался прямо в гадюкину шляпу, но Аленка проявила бесхарактерность еще раз, не съела Шурку за такие дела, хотя подруги по телефону советовали ей многое.
И в результате Аленка вышла на работу в свою аптеку как на праздник после такого отпуска, а сколько было радости, когда Шурка улетел, а Калерия отпросилась на выходные и не вернулась!
Волк Семен Алексеевич, прихватив бутылку, пошел гулять просто так, насвистывая фокстрот «Лесной нахал», и увидел у тропы совершенно целую баночку импортной сельди.
Он сразу постучал и услышал в ответ из баночки:
— У аппарата!
Он сказал:
— Пришел позвать выпить и закусить!
И снова постучал.
Сельдь воскликнула:
— У аппарата!
Семен Алексеевич тогда произнес:
— Тебе не замуж выходить, мне не жениться, просто время провести, есть бутылевич.
И он опять постучал аккуратно, ногтем.
Импортная селедка ответила:
— Вызываю милицию, вот наглость. В нашей деревне все спят!
В ответ на это нетерпеливый Семен Алексеевич уже доставал свой консервный нож.
А милиционер мл. лейтенант медведь Володя тоже уже стоял над ним, накрывшись фуражкой, и просил сдать холодное оружие (консервный нож) и следовать в отделение — с такими словами:
— Это иностранная подданная куда ты покушался, понял? Исландия!
Семен Алексеевич ответил:
— Класс!
И он скоро сел на ночь в камеру предварительного заключения, где уже находились сидящие за драку комар Стасик и клоп Мстислав, которые приняли Семена Алексеевича даже слишком хорошо и радостно.