родителя. Ничего нового он мне точно не скажет, а я уже опаздываю, придется пробежаться.

Через пятнадцать минут встречаю у входа Смола, он же Денис Смоляков, мой лучший друг и в будущем — партнер.

Выкурив по сигарете, заходим в пыльное и прокуренное дешевым табаком помещение. — Пацаны! Заходите! — радо приветствует нас Александр Вадимович, владелец сего безобразия. На лице всё доброжелание и радость, снова бухой. Мы пожимаем друг другу руки и присаживаемся напротив.

— Пацаны, — окидывает нас взглядом, словно фокус наводит, — Тут такое дело… я же вам его пообещал, — разводит руками описывая пространство, — Но появились еще покупатели, и сумму больше, чем я вам озвучил, предложили. — я подаюсь вперед стиснув зубы, но рядом сидящий друг, призывает жестом подождать.

— Ты дослушай, острый какой! — ко мне обращается, заметив выпад. — Я свои обещания сдерживаю! Не сосунок! Но сроки придется сократить. Люди там не простые. А я и так хотел поскорее со всем этим разгрестись. У вас будет три недели.

Три недели! От досады я бью руками по столу, Ден начинает говорить что это нереально. Но тот только плечами пожимает.

— Займите у кого-то. Место хорошее, быстро в плюсе будете и сможете отдать.

— Да какой плюс? Тут сначала выбросить все надо, ремонт нормальный сделать… — цежу я, не в состоянии подавить клокочущие внутри эмоции.

— Так не берите! Я завтра же сделку закрою и свалю отсюда. Сам уже не рад, что с вами голодранцами связался! — тоже на повышенный тон переходит.

— Ладно. — потерять такое помещение и вправду глупо будет, столько сил было потрачено.

— Вы принесли? Хоть что-то? — небрежно говорит выплевывая на стол часть слюни.

— Здесь сорок процентов. — Ден протягивает пакет через стол.

— Даже не половина, а еще мне тут выступать будут. — говорит, пересчитывая обслюнявленным пальцем зеленые купюры. Выходим оба словно в воду опущенные. И так всё не по плану шло, а тут еще и срок сократил в два раза.

— Сколько осталось?

— Два косаря. — виновато выдает Смол. — Меньше бы не взял просто.

— Да знаю я! Ладно! Разрулим! Нам что впервые, что ли? — смеюсь подбадривая поникшего друга. Он вообще рисковал с такой суммой дома, у меня то не вариант был. Мама в каждую щель заглядывает, всё думает что я нарик конченный и прячу шмаль под диваном.

— Поехали, опаздываем уже. — говорит тот опускаясь на сидение старой тойоты. Сегодня ночью мы работаем на Костика, а тот не терпит опозданий.

Скрипя зубами, снова злюсь на судьбу, что ни разу в жизни ничего мне просто так не дела, не подарила, все новые задания и испытания мне подкидывает. Не жизнь — а сплошной квест!

2

Домой снова прихожу под утро. Моей конспирации и то, как тихо я иду к двери квартиры могли бы позавидовать лучшие американские шпионы. Как они вообще слышат и еще и матери доносят, ума не приложу. Щелчок, так же тихо пробираюсь в комнату и наконец-то ложусь.

Руки и ноги гудят, в голове песок. Но идти сейчас в душ равноценно выстрелу в лоб. Надо будет завтра утром встряхнуть постельное… зато уже со сном проблем нет. Вырубаюсь.

— Ты на пары вообще ходишь? — вырывает меня из сна грубоватый голос. Оглядываюсь, не совсем понимаю где нахожусь. Только что мне снились какие-то высотки и море огней, а здесь желтые обои и стенка. — Снова укуренный? — наклоняется отец всматриваясь в глаза, которые я пытаюсь кое-как открыть. — Красные! Что тебе не хватает, а? — хлопает со злостью ладонью по одеялу, и я замечаю как в лучах утреннего солнца на нём подпрыгивает песок. — Жрать есть, спать есть где, в универ всунули! Нет же! Лазит он где-то! — продолжает свой монолог отец, пока я питаюсь сконцентрироваться, на что именно мне нужно отвечать.

— Вов! Идём, опаздываем! — спасательные слова несутся где-то за пределами моей комнаты. Отец издает какой-то раздражительный рык и уходит. Что это было не понял, видимо решил скоротать пару минут у меня, пока маму ждал, и не удержался от очередного выпада с обвинениями. Но, то ли я закаленным стал, то ли иммунитет выработался, не знаю. Это раньше я каждый раз сокрушался, а потом привык.

Я успел поспать от силы час, конечно у меня бл*ть будут красные глаза! Звук закрывающей двери заставляет блаженно улыбнутся и отвернувшись к стене я снова падаю в сон, в надежде впервые за двое суток выспаться.

Просыпаюсь в обед от того, что дико ломит голову. Еще и жрать охота, снова живот песни выдает.

Иду на кухню, на плите стоит мясо и картошка. Отец обожает употреблять такое утром и на ночь не брезгует, и дня без плоти не может. А мне оно в глотку не лезет. Поджариваю несколько яиц, делаю чай, бутерброд с колбасой, её, кстати, у нас тоже на все случаи жизни припасено. Мясо — главное блюдо в нашем доме. Хлеба может не быть, а вот мясные изделия — обязательны.

Когда вываливаю запёкшуюся желто-белую массу на тарелку, глаз цепляется за круглые часы. В мозгу что-то будто щелкает. Бросаю тарелку, надеваю джинсы и футболку и выбегаю. Бегать я люблю, да и часто приходится. В школе предлагали даже на Кандидата в мастера пойти, да только не до этого было тогда, кто знает, как бы сейчас всё сложилось.

Немного запыхавшись подхожу к зеленому трехэтажному зданию. Сверяю часы, пол минуты. Стою вдалеке, за кустами. Я так и не успел сходить в душ. Незаметно нюхаю подмышки, точно, сегодня просто посмотрю. Стою, курю, жду.

Через считанные секунды после громкого звонка, выходят мелкие. Нет, выбегают, на ходу накидывая на плечи рюкзаки и бросаются в россыпь на переднем дворе школы.

Закуриваю вторую. Следом, вальяжно, кучкуясь группками, выходят старшеклассники. Три года назад такой же был, улыбаюсь воспоминаниям и закуриваю третью.

Решаю подождать еще, некоторые кадры выходят по одному, но всё не то. Мое ожидание затягивается до следующего звонка. На этой перемене, похоже последней, выходят всего с десяток школьников, и среди них тоже нет той, которая нужна.

Значит — гимназия, пока бежал почему-то