— Молчать!!! — дико ору я, показательно зверски округлив глаза и тыкая куда-то вниз стволом автомата. — Пошел отсюда, а то замочу всех на хер!!! Выполнять, бля!!! Пошел!!!

— Да кочумай, кочумай! Все нормаль, братан, ты че, в натуре… — опасливо бормочет Калина, осторожно пятясь,

И, разворачиваясь, трусцой припускает к джипу, пробормотав сквозь зубы что-то типа:

— Вот достал ты, сука…

Я судорожно перевожу дыхание, внимательно осматриваю окрестности и, прислонив автомат к стене, принимаюсь копать яму. Хорошо, что у СС — телохранителя Марата, — имеется здоровенный австрийский тесак, отточенный, как бритва. Иначе мне пришлось бы ковыряться в земле руками, используя подручные предметы, не очень-то годные для таких целей.

Вообще-то копать землю я большой мастер. Если мы с вами встречались, вы помните, с чего началось наше знакомство. Я тогда тоже копал ямку, но в тот раз мне пришлось довольствоваться чеченским кинжалом. К каким дрянным последствиям привело то земледелие, вы знаете. Посмотрим, что у нас получится сейчас…

А пока — спешите поздравить, первый раунд за мной. Баксы, естественно, они мне искать не станут, скорее всего соорудят «куклу», как это принято у особей этого разряда. Но времени на это уйдет довольно много — надо же правдоподобность соблюсти, чтобы я не насторожился необычайной скоростью выполнения своих требований и не стал пересчитывать деньги.

Давайте, пока копаю, поведаю вам о себе. Если останусь в живых, это вам пригодится — нам предстоит пережить вместе немало дрянных ситуаций. А насчет автомата не беспокойтесь — никто из заложников, пока я развлекаюсь землекопством, не сможет завладеть им и усложнить тем самым мое существование.

Я врал Калине, когда обещал замочить Марата и двоих его пацанов. Мочить некого — заложники мертвы. Так уж получилось…

* * *

Итак, зовут меня Антон Иванов, мне 28 лет — на момент описываемых событий. По документам я — Олег Шац, уроженец славного города Копейска, начальник службы безопасности гостиницы «Нортумберленд», располагающейся в некогда гостеприимном для меня областном центре российской глубинки Зеленогорске. Но чтобы вам не путаться, зовите меня просто Сыч. Это боевая кличка, которой меня наградили соратники в ходе совместной деятельности на благо Родины, — а клички в той среде, где я обретался раньше, давали метко и адекватно сущности обзываемого индивида.

Почему Сыч? Извольте. Днем я постоянно хочу спать и хожу весь такой вялый и недовольный, вызывая раздражение начальства и насмешки сотоварищей. Зато ночью чувствую себя прекрасно, спать не хочу и вижу чуть ли не как кошка или сова. Я ночная тварь, порождение тьмы и опасности.

Немногим более двух лет назад я состоял в должности командира группы спецназа внутренних войск, имел звание старшего лейтенанта и с минуты на минуту готов был стать капитаном. Но судьба, эта хромая злобная старуха (хотя говорят, что некоторым счастливчикам она достается в виде длинноногой симпатичной милашки), распорядилась иначе…

С чего начались мои мытарства? С того проклятого отпуска, что ли? Может быть, может быть… Хотя нет — отпуск тут ни при чем. Отпуск — лишь очередной этап на крутом спуске от законопослушной жизни до того положения, которое я в настоящий момент занимаю.

Я остался жив и относительно здоров на русско-чеченской войне 1994–1996 гг., которая отняла у меня почти полтора года чистого времени. На этой войне я в совершенстве овладел искусством организации спецопераций, приобрел умение профессионально убивать и начисто утратил цивилизованное отношение к такому понятию, как ценность человеческой жизни. А еще на этой войне я всесторонне изучил нравы и обычаи горских народов, хорошо освоил чеченский язык и обзавелся весьма неприятными вещами: кучей врагов, которые за стволом в карман не лезут (они его постоянно носят в руках), и прогрессирующим воспалением предстательной железы. Ну, мелкие ранения и травмы я в расчет не беру — это обычные издержки моей прежней профдеятельности.

Так вот, буквально за три месяца до вывода войск из Чечни угораздило меня получить отпуск, а к отпуску — семейную путевку в кисловодский санаторий ВВ МВД РФ «Россия». А рейсовый автобус, на котором ехали мы с женой, угораздило напороться на рейд чеченских «духов», промышлявших грабежом за пределами Ичкерии. «Духи» забрали мою жену вместе с двумя молодыми девчонками, находившимися в том же автобусе, и увезли в неизвестном направлении…

Некоторые могут усмехнуться: а что ж ты, спецназовец, крутой-навороченный, варежку разинул — куда смотрел?! Да пытался я, пытался… но получил прикладом по затылку и элементарно вырубился, как это ни прискорбно.

Жену свою я искал долго: эта история тянет на отдельную книгу, и за неимением времени я ее опущу. Скажу короче: в процессе поисков я ухайдокал кучу более-менее причастных к этому делу товарищей ичкерского происхождения, взорвал между делом одну из горных баз «духов» и ограбил некоего Абдуллу Бекаева — командира отряда чеченских «непримиримых» ни много ни мало на сумму в пятьсот штук баксов. Жену свою я нашел, но… поздновато. Помимо всех прочих изуверств, которые «духи» с ней сотворили, эти уроды крепко посадили ее на иглу, и она умерла от передозировки.

А чуть позже я вновь приступил к своим обязанностям и целенаправленно уничтожал недругов в радиусе видимости и слышимости — вплоть до своего последнего боя. В том бою два особо ретивых «духа» под аккомпанемент выстрелов надругались над остывающим телом моего сержанта — в буквальном смысле изнасиловали труп. Этим выродкам не повезло — скоро их взял в плен армейский отряд, осуществлявший разблокирование зажатого в кольцо контингента внутренних войск. Но в плен тогда попало много ичкерских гвардейцев, суть не в этом. Им не повезло потому, что я запомнил их. И публично расстрелял перед строем своих уцелевших солдат, предварительно зачитав мною же состряпанный приговор. Теперь каждый из моих пацанов — а они уже давно перебиваются чем придется на гражданке — твердо знает, что зло наказуемо, а возмездие неотвратимо, несмотря на то что за спиной злодеев стоит могущественная криминальная страна.

Этот «воспитательный акт» начальство оценило по достоинству: меня признали невменяемым и упрятали в психиатрическое отделение сизо № 1 славного города Н… — до окончания следствия. Но результатов следствия я дожидаться не стал, поскольку обстановка в СИЗО мне не понравилась. Я удрал из-под стражи и некоторое время жил у своего друга-однокашника, заделавшегося в Зеленогорске правой рукой руководителя одной из преступных группировок. Спасибо бандитам — выходили, дали войти в форму, приласкали-обогрели и даже соорудили мне настоящие документы с сопутствующей легендой: теперь я — Олег Шац, как уже упоминал выше.

Только с бандитами наши отношения не заладились. Сначала я прибил там кое-кого в процессе совместной жизнедеятельности (плохо вели себя, салажата!), а потом бригадир польстился на мои баксы, затаренные с войны на черный день, и меня взяли в оборот. Закончилась вся эта катавасия тем, что один славный парень — дядя Толя Шведов (подробнее о нем позже), который, как выяснилось, давно наблюдал за моими телодвижениями, — прибыл в Зеленогорск со своими хлопцами, между делом перемочил моих благодетелей и забрал меня к себе в Стародубовск. С той поры я целый год работал на Шведова, пока обстоятельства нас не разлучили.