Старушка взглянула на Эрика и из её глаз брызнули слёзы.

— Пойдёмте, пойдёмте к нам. Вон там, видите, бытовка стоит? У нас в депо ремонт, мы пока обедаем там, но у меня припасены к обеду мягкие конфеты, вкусное печенье. Поделюсь с вами гречкой с котлетой. Пойдёмте, перекусим, а там, глядишь, что-нибудь решим, может я чем-то смогу вам помочь.

Старушка внимательно смотрела на Эрика, но не говорила ни слова. Немного подумав, протянула к нему свою руку, тем самым дав согласие на предложение, и уже через пятнадцать минут они обедали вместе.

Кондуктор лишь заглянул на секундочку в бытовку, крикнул Эрику, что отлучится до конца обеда и исчез, а старушка тем временем потягивала из кружки крепкий чай. К еде так и не притронулась. Долго не хотела говорить, но всё же произнесла:

— Спасибо вам, молодой человек. Занятно, что и моя внучка отметила вас. Как-то раз сказала мне о том, что водитель трамвая симпатичный парень, наверняка хороший человек, и что с ним её душа спокойна, дескать, довезёт бабушку в целости и сохранности.

— А почему же внучка не проводила вас сегодня?

Старушка тяжело вздохнула, взяла платок, утёрла оба глаза, нос, а потом надломленным голосом шепнула:

— В реанимации она. Ничего хорошего врачи не обещают, говорят — всё решит время, сами ей ничем помочь не могут, перепробовали всё — никаких изменений.

Старушка всплакнула и продолжила:

— Здоровенькая ведь была, нигде ничего и вдруг раз… И главное — только приехала. Я же и не знала, о её существовании, мать — дочь моя, от меня её прятала всю жизнь. Нагуляла, пока вахтой работала на севере, да там потом и оставила временному мужу. Боялась, что я проболтаюсь, здесь-то у дочери своя семья. Вот так вот бывает, милок.

А Варька сама меня нашла. Уж не знаю, чего ей это стоило. Уже и матери её в живых нет, и концов почти не найти было, а она нашла. Приехала вот. С матерью одно лицо, как не признать было. Радовалась так. Пока я по больницам мотаюсь, она всё в доме приберёт, приготовит. Такая ладная девчушка получилась, а теперь вот…

Бог дал, как говорится, Бог взял. Побаловал старуху и будет, не заслужила, знать, большего.

Весь обед Эрик провёл со старушкой. Успокаивал, как мог, поддерживал. Ушла она, немного воспрянув духом.

— Рано хороните! Не вешайте нос! Хорошие люди на этой земле приравниваются к рангу святых. А святых так просто отсюда не отпускают. Вернётся она, вот увидите. А я буду вас ждать вместе! До встречи!

…

Примерно неделю Эрик старушку на маршруте не встречал, но вскоре был обрадован приятной картиной. Подъезжая к знакомой остановке, увидел ту самую бабушку, рядом стояла она — внучка Варя. Эрик даже выскочил из вагона, чтобы поприветствовать приятных сердцу людей и помочь бабушке забраться на ступеньки. В салоне ей быстро освободили место и она уже собиралась прощаться с внучкой, но та сделала неожиданных ход:

— Баб, ты сиди здесь, отдыхай ни о чём не тревожься. А я, если позволишь, пройду в кабину к Эрику. Ты мне о нём много говорила, хочу лично познакомиться. Не будешь против?

— Да я разве ж когда…, — пролепетала старушка.

— А ты? — девушка впервые пристально посмотрела в глаза Эрику так, что он чуть не присел от этого взгляда.

— Ппп… прошу, с удовольствием пообщаемся.

— Ой, счастье какое. Теперь и помирать не страшно. Идите голубки, идите, воркуйте. Я никуда не денусь, до конечной ещё далеко. Посижу, в окно погляжу, может, с кем из пассажиров словом перекинусь. Идите, идите, конечно.

Когда Эрик вернулся на своё рабочее место и прикрыл за Варей дверь, то некоторое время пребывал в замешательстве, бездействовал.

— Может, уже поедем? Пассажиры пока ещё молчат, но их терпение небезгранично.

Трамвай продолжил маршрут.

Руки Эрика тряслись, как у молодого неопытного юнца, который впервые прикоснулся к девушке.

Долго молчали, потом Эрик, не отрывая взгляда от дороги, всё же произнёс:

— У меня к тебе только один вопрос, как мне тебя теперь называть? Варей? Или Линой?

Эрик перевёл сильный пристальный взгляд на девушку, она трепетно прошептала:

— Узнал…

…

Дорога стала посыпаться первым снегом. Вагончик мягко шёл по рельсам, старушка в салоне мило улыбалась, думая о чём-то своём, а девушка в кабине водителя рассказывала свою историю.

— Прости, что так долго заставила себя ждать. Долго искала тело, ты же понимаешь, в скольких «инстанциях» пришлось согласовывать замену… А кроме всего прочего одних «инстанций» оказалось недостаточно, меня свели тет-а-тет с Духом Вари. У неё действительно интересная линия жизни, но фокус в том, что эта линия должна была завершиться некоторое время назад. Она прошла свой путь и сделала всё, что от неё требовалось. Больше её здесь уже быть не должно. Но отыскав тебя — она, эта девушка, подходила мне идеально, я нашла её в тот момент, когда она была в коме, в реанимации. Там счёт шёл уже на часы, которые ничего не решали.

Моё предложение её кураторам показалось интересным, но они выставили в ответ и свои требования.

— Мы сможем быть вместе?

— Разумеется, иначе ради чего всё это?

— Хорошо. А чего они хотят?

— Этого я тебе, прости, сказать не могу, таковы их условия.

Эрик быстро понял, что он уже априори включён в ту игру, которая началась со вторым пришествием Лины.

— Ты справишься, — шепнула девушка, — и я справлюсь. Правда, чуть с ума не сошла, пока шёл процесс слияния моего сознания и сознания этой девушки — Вари. Но всё уже в прошлом. Теперь всё будет совсем — совсем иначе, Эрик. Ты же понимаешь, о чём я говорю, верно?

Эрик понимающе кивнул головой.

Трамвай подъезжал к конечной станции.

— Так что с историей Вари? Она для неё продолжится, но в новом ключе? — уточнил Эрик сбавляя ход вагона.

— И да, и нет. Её история закончилась.

— Подожди, как? Но ведь у неё здесь осталась бабушка и там ещё шде-то родной отец?

Эрик остановил трамвай на конечной остановке. Открыл двери и посмотрел на девушку возле себя, но она отвела взгляд и тихо прошептала:

— Прости, они внесли свои коррективы, и мне пришлось на них согласиться… Я дала тебе слово, что найду тебя и вернусь. Я это слово сдержала, но оно кое-чего стоило… Не только для меня… Отца её уже нет, а старушка…

Эрик посмотрел на опустевший вагон. Все пассажиры вышли, кроме одного. Та самая бабушка сидела на месте не шевелясь. Она больше