"Чего можно ожидать от ребенка с таким именем? Все было понятно с самого начала: кроме неприятностей эта девица ничего своей семье не принесет!" — качала головой ее старая нянька, сидя на кухне поздно ночью и изливая душу домоправительнице. Эти слова, вопреки желанию самой Данфейт, слишком прочно засели в ее голове. Словно проклятие, она вспоминала их каждый раз, попадая в неприятности. И вот, она вспомнила их и теперь.

— Слишком спесива, — вдруг подал голос дерева и подошел к ней. — Тебе уже девятнадцать, а ты до сих пор не научилась контролировать собственные эмоции. Знание должно быть передано самым достойным, а ты, насколько я могу судить, никогда не сможешь возвыситься над самой собой.

Данфейт открыла от изумления свой рот, а дерева тем временем развернулся и направился в сторону корабля.

— А если смогу?! — послышался громкий крик ему в спину.

Дерева остановился и, не оборачиваясь, ответил:

— Тогда я преклоню перед тобой свои колени.

* * *

— Он так и сказал? — пятый раз спрашивал ее отец, расхаживая по своему кабинету взад и вперед.

— Да, так и сказал.

— Дани, ты действительно хочешь просто учиться или мечтаешь стать "зрячей"?

— Я понимаю, почему ты спрашиваешь меня об этом.

— Правда?

— Да. Если они забрали Айрин, значит, увидели в ней потенциал. Следствием этого является простой вывод: у меня этого потенциала нет. Я не смогу стать зрячей. Да и кому вообще это нужно? — наигранно рассмеялась Данфейт. — Подумаешь, предвидеть будущее и читать чужие мысли…

— Управлять собственным телом. Обходиться без воды и пищи месяцами. Способность изувечить одним только желанием… Разве не об этом ты мечтала?

— Будь у меня талант, они забрали бы обеих. Поэтому не стоит больше говорить об этом.

— Говорить об этом мы будем, Данфейт. Ты же знаешь, для меня нет ничего невозможного.

— Нельзя купить всех, папа.

— Всех — нет, но, порой, достаточно купить одного человека.

— Что ты задумал?

— Я в свое время помог одному зрячему. И он пообещал мне не остаться в долгу.

— Кто он?

— Один из изгнанных…

Данфейт расхохоталась, но увидев очередной укоризненный взгляд отца, оборвала смех.

— Ты всегда прячешь свою горечь за маской веселья, — вздохнул отец.

Дани наигранно улыбнулась и подошла к окну.

— Он согласился забрать к себе Айрин. Честно говоря, я никогда не думал, что в спокойном характере твоей сестры кроется какой-то потенциал, но, это даже хорошо, что я ошибся… Ри, конечно, может попробовать отказаться от нашего уговора, но я знаю, как на него надавить.

— Ри?

— Ри Сиа.

— Тот самый, что создал теорию "Первоестественности"?

— Да.

— Тот, который в ходе одного из своих экспериментов уничтожил целое поселение югуан?

— В этой истории больше вопросов, чем ответов.

— Его изгнали за это!

— На него списали вину и убрали со "сцены".

— Но…

— Ты хочешь учиться или будешь прозябать здесь вместе со мной? — закричал отец и подошел к ней. — Что ждет тебя? Деньги? Власть? Все это я и так оставлю тебе. Но вот Знание я никогда не смогу тебе дать. В свое время я отказался от такой возможности. А потом пожалел. Кто знает, возможно, я бы смог спасти твою мать…

— Ты действительно веришь в это?

— В жизни нет места "если бы". Ты можешь только делать выводы и двигаться вперед. И если тебе предоставляется шанс получить Знание, так какая разница, кто его тебе даст?

— Обучение вне Академии Ассоциации запрещено.

— Тебе всегда было наплевать на запреты. Наплюй на них и сейчас.

— Сколько же денег ты ему "подарил"?

— Столько, чтобы спасти его сына.

— Его сын — зрячий?

— Не знаю. Он никогда не говорил о нем. Как бы там ни было, тебе улетать через час.

— Папа…

— Уходи и не оборачивайся, так же, как это сделала твоя сестра. Здесь тебе больше нечего делать.

Он наклонился к ней и, положив свои руки на плечи, поцеловал в макушку. — Я люблю тебя, Дани.

— Я тоже люблю тебя, па…

Как только дверь рабочего кабинета Гарольда Белови закрылась за спиной его младшей дочери, он спокойно присел за свой стол и потянулся к стакану с виски. Знал ли он, чем для нее закончится этот путь? Вряд ли. Как бы там ни было, Герольд был уверен, что поступает правильно, а значит, судьба Данфейт, так или иначе, действительно была предрешена с самого начала.

* * *

Путь Данфейт к дому Ри Сиа был долгим и утомительным. Дерева со странным именем Ри вел отшельнический образ жизни на одной из лун планеты Юга. Достаточно далеко от Деревы и ее обитателей, но все же не так, как до Сайкайруса.

Перекинув через плечо тяжелую сумку, она спустилась по трапу собственного корабля вниз и вышла на посадочную платформу. Здесь было пусто. Данфейт обернулась и манерным движением руки приказала одному из своих провожатых вынести на перрон остальные ее вещи.

Отец сказал, что Ри встретит ее на станции, но нечто подсказывало Данфейт, что новоявленный учитель за ней не придет. Еще бы, ведь место, где она оказалась, едва ли можно было назвать "станцией". Старая бетонная постройка грозила рассыпаться прямо под ее ногами. Повсюду рос мох, а кое-где даже заросли неизвестного ей кустарника ярко-синего цвета.

Данфейт просидела на сумках около часа. Для нее это было настоящим достижением. Энергичная от природы, она всегда пребывала в движении, что, по сути, и являлось ее нормальным состоянием. Она даже не могла спокойно усидеть на стуле за обедом, постоянно ерзая, словно змея, чем приводила в ярость не только собственную сестру, но и отца. Но сейчас ей не хотелось двигаться. Что же ее остановило? Наверное, мысли о выборе дальнейшего пути, который ей предоставил неизвестный зрячий по имени Ри Сиа.

Дорога назад, домой, к отцу и привычной для нее жизни, начиналась по правую руку от нее со спущенного трапа корабля. Это был легкий путь и, что кривить душой, вполне желанный для Данфейт. Вторая, неизведанная и явно тяжелая дорога начиналась по левую руку от Данфейт, со ступенек, ведущих вниз в чужой неизвестный мир. Что ее ждет там?

Наконец, Дани поднялась с места и, перекинув сумку через плечо, повернулась влево. Что ж, она сделала свой выбор. Подняв руку вверх, она подала знак провожатому улетать. Данфейт ушла с перрона, не оборачиваясь. Принимая решения, она никогда не оглядывалась назад. За это ее ругал отец. За это ее порицала сестра. "В тебе нет раскаяния", — говорила она. "Ты не анализируешь свои поступки, а значит, не можешь сделать выводы". "Я не жалею о прошлом, — отвечала Дани, — выбор, совершенный однажды, не изменить, а значит нет смысла ковыряться и пытаться что-либо исправить".