нами Олечка!? — громко спрашивали, не отрывая взгляд от Лехи.

— Да нет, домой надо! — отнекивалась она.

— Нам домой! — подтверждал Леха, подхватывая ее под руку.

— Это кому «нам?» — Ольга терялась от такой наглости.

— Ну, что девочки, — у нас свои дела! — распоряжался, ничуть не слушаясь, ее Алексей.

Ольга вырывалась, стараясь не обращать на него внимания.

— Слушай! — наконец серьезно сказала она, когда после очередного спектакля, подруги оглядываясь на них, ушли своей дорогой, — и долго это буде продолжаться?

— А я тебе, что не нравлюсь? — неожиданно спросил Леха.

— Нравишься. И что с того? Мне много кто нравится, и я что, на каждого вешаться буду?

— А на кого будешь?

— Ну, точно не на тебя!

— А почему?

— Потому что никогда не думала связать свою жизнь с уголовником!

Лешка остановился, повернул ее к себе и серьезно сказал:

— Во-первых, я не уголовник! Сел по глупости. Во-вторых, я тебя не зову связать со мной жизнь.

— А что тогда?

— Не знаю! — честно вздохнул Алексей. — Какой-то солнечный удар.

— Какой удар? Дождь идет!

— Ты Бунина читала?

— Нет, — честно ответила Оля. — А что?

— А то, что у него есть такой рассказ! «Солнечный удар». Стоят двое на палубе незнакомые. Лето, жара. И вдруг он берет ее руку, и они слова не говоря, идут в его каюту и не выходят оттуда до утра. Солнечный удар!

Оля опешила. Чего-чего, а такого она от этого парня не ожидала.

— А ты когда это прочитал?

— Да на зоне. Делать там нечего. А книги из библиотек дают. Все больше классику.

Ольга не знала, что ответить.

— Ну, пойдем, что ли? — Лешка снова взял ее за руку.

— Куда?

— Ну, куда-нибудь!

И они пошли куда-нибудь.

Бродили по каким-то улицам, где Леха срывал висящие с заборов гроздья сирени и втыкал ей в волосы, ходили по аллеям парка и говорили о чем-то, а о чем, никто потом и не помнил.

Оля, конечно, пыталась расспросить его о жизни на зоне, но Алексей каждый раз обрывал эту тему.

— Неинтересно! — объяснял он.

— А давай на дискотеку! — предложил он.

— Я туда не хожу. — объяснила Оля. — Там драки, пьянь!

— Тебе что, девяносто лет? — засмеялся Алексей. — Там музыка, весело. А об остальном не беспокойся! И он так уверенно это сказал, что она действительно поняла, — с ним бояться нечего!

Пошли в летний бар.

Там уже во всю гремела музыка. Возле стойки тусовались полупьяные парни.

— Есть хочешь? — спросил Алексей.

Она неуверенно сказала:

— Ну, бутербродик какой-нибудь!

Леха подошел к бару и что-то сказал двум сидящим за стойкой парням.

Те было грозно оглянулись на него, но тут к этому месту подошел огромный детина, они с Лехой обнялись, и детина просто смел со стульев этих двоих!

— Садись, — сказал Леха Ольге, и заказал тарелку бутербродов и себе пива, а ей сок.

— Да, ты здесь просто герой! — насмешливо съязвила Ольга.

Лешка пожал плечами.

— Ну, меня многие знают!

Под конец длинного вечера, ей казалось, что она уже готова расцеловаться с этим крепким красивым парнем, первый раз в ее жизни крепким и красивым! Но нет! Он проводил ее до дома, слегка обнял и полушутливо, полусерьезно объявил:

— Буду ждать каждый вечер!

И действительно ждал.

Они гуляли по парку, сидели в уютных кафе…

— Леш, а откуда у тебя деньги? — спросила как-то она. — Ты же еще ни одной зарплаты не получил!

— Ну, на зоне кое-что заработал! — неохотно объяснил он. — Не бойся, не своровал!

…. И был майский день, и они решили поехать на природу, благо лес окружал вплотную их город, и добраться до него на такси было делом десятиминутным!

Лешка нес с собой баул, в котором был уголь, вода, пиво, словом все, что нужно для пикника.

На выбранной ими поляне развели костер, уселись на складные стулья, и пикник был на славу.

Весело летали майские жуки, пели птицы, сияло солнце. И они оставили поляну и взявшись за руки, пошли по лесной тропинке, на ходу срывая первые цветы. И неожиданно возле какой-то березки они вдруг остановились и не сговариваясь и ничего не говоря, сблизились и поцеловались.

Долгий был этот первый и самый вкусный поцелуй. И вся прелесть этой весны, и пение птиц окружали их нежной флейтой первого чувства, и долго — долго продолжался этот поцелуй.

И Лешка вдруг просто дрожа от страсти, развернул ее спиной к себе, и тут же она почувствовала, как он резко вошел в нее!

Она еще не успела сообразить, что происходит, только чувствовала, как бьется от страсти он в ней. Лешка громко охнул, и развернув ее опять к себе, стал целовать ее губы, щеки, волосы и бессвязно говорить что-то, из чего она понимала только слово «люблю!»

… Наконец, сумасшествие прошло. Они стояли обнявшись и молча смотрели друг на друга.

— Тебе было хорошо? — наконец спросил Лешка, тихо и виновато.

— Как ты думаешь? — так же тихо спросила Оля. — О таком первом сексе с тобой я и не мечтала. Стоя в позе собаки, поминутно думая, как бы ты в меня не кончил?!

И уже зло и с ненавистью добавила:

— Я просто счастлива!

— Прости! — обнял ее Лешка, — я просто ужасно тебя захотел! Дальше все будет по-другому!

— Дальше ничего не будет! — крикнула Ольга.

… Но следующий раз был! Потом еще следующий, и еще…

Лешка к тому времени с фабрики ушел, поступил на курсы водителей большегрузных автомобилей. Надзорные органы сочли это за трудоустройство и от него отстали.

А после смены он по-прежнему ждал Ольгу у проходной фабрики.

— Во! Видел? — подносила она фигу к его носу и торопливо шла мимо.

— Видел! — подтверждал он, догоняя ее, и неотступно шел рядом.

На третий раз ей это надоело.

— Леш, ну зачем тебе это?

— Не знаю! — честно ответил он.

— Не думай, что мне от тебя что-то надо! Если мне надо — вон сколько девок! — он кивнул на проходящих из проходной девушек, — никто не откажет! Я вот что-то к тебе прилип и никак не отлеплюсь!

— Вот это объяснение в любви! — восхитилась она, — так еще мне никто не признавался!

Лешка засмеялся.

— Да я про любовь ничего не знаю. Первый раз такое.

— А раньше, как было?

— Да никак! Трахнул по ходу дела и вся любовь!

Ольга сдалась. Парень-то Леха был хороший. И льстило, конечно, что все девчонки завидуют.

… Загромыхали июньские грозы. Встречаться было негде. И Лешка как всегда честно и просто сказал:

— Оль, ну что мы дурака валяем. Пойдем ко мне!

Нельзя сказать, что Ольга