– Что?

– Я ее одолжил ему. Он вечером был у меня, совсем поздно, пришел без куртки, поэтому я дал ему свою.

Зои медленно покачала головой, все еще ничего не понимая.

– Кому ты отдал куртку?

Он бросил на нее странный взгляд. Эта пустота в его глазах…

– Мне очень жаль, Зои.

У нее вдруг все похолодело внутри.

– Нет! – Она помотала головой и попыталась обойти Джека, но он ее удержал.

– Зои, нет!

Она резко вырвалась и пробежала мимо мужчины, который как раз натягивал заградительную ленту.

– Стой! – крикнул он ей вслед, но Зои, не обращая на него внимания, протиснулась мимо других людей вперед, отмахиваясь от них, пока не остановилась перед бездыханным телом на песке.

Ее голову вдруг словно обернули ватой, она не могла думать. Кто-то закричал пронзительно и громко, и лишь спустя мгновение Зои осознала, что это кричит она сама. Она кричала не переставая, пока в легких не кончился воздух, и больше дышать она не могла. Ноги ее подкосились. Зои почувствовала, как чьи-то руки подхватили ее, но не сумели удержать. Она скользнула вниз и провалилась в глубокую бездонную черноту…

– Мне очень жаль, что вам пришлось ждать.

Зои резко встала и пристально посмотрела на доктора Кашрани, который только что вошел и сел за письменный стол. Он улыбнулся, заметив выражение ее лица.

– Я вас напугал? Я этого не хотел.

– Нет, я… просто задумалась.

Сердце Зои снова затрепетало, когда она попыталась прогнать из памяти ту страшную картину. Воспоминания о том ужасном утре на утесе.

С тех пор прошло четырнадцать лет, и Зои научилась не так часто думать об этом. Но события того дня внезапно с новой силой вернулись в ее сознание. Снова и снова Зои проигрывала в памяти тот момент, который изменил всю ее жизнь, словно что-то хотело заставить ее вспомнить. Теперь. Пока не кончилось ее время…

Доктор Кашрани опустил на письменный стол бумаги, которые принес с собой, разложил их и некоторое время рассматривал. Солнечные лучи, падавшие из окна на его угольно-черные, все еще очень густые волосы, дарили им синеватый отлив. У доктора были тонкие черты лица и смуглая кожа – Зои казалось, что ему лет шестьдесят с небольшим. Выглядел он моложе. Но, наверное, и нужно быть в таком возрасте, чтобы считаться лучшим нейрохирургом страны. Однако слава не сделала его заносчивым, его улыбка всегда была приветливой и располагающей. Впрочем, сейчас он не улыбался.

– Результаты исследования странные. МРТ, к сожалению, тоже подтверждает мое предположение.

Легкий акцент выдавал его индийское происхождение. Голос звучал мелодично, и поэтому все, что врач говорил о результатах анализов, казалось несерьезным.

– Вам нужна операция.

«Значит, все-таки нужна», – подумала Зои. Кровь в ее венах похолодела. Сердце забилось еще быстрее, и она уставилась на край письменного стола, пытаясь успокоиться.

– Мисс Бивен? Вы меня слушаете?

– Да, – тихо ответила она. – Да, конечно. – Она вздохнула и подняла голову, взглянула на врача. – А как насчет других методов? Вы говорили, что иногда операции можно избежать.

Доктор кивнул.

– Это так. Но в вашем случае из-за положения и размеров аневризмы другой возможности нет.

Зои сглотнула.

– Что меня ждет в худшем случае?

Доктор Кашрани откинулся назад, сцепил пальцы.

– При таком вмешательстве существуют риски, мы ведь об этом уже говорили. Кровотечение может начаться даже во время операции. Но внезапный разрыв намного опаснее. Поэтому мы должны решиться как можно скорее.

Зои пристально посмотрела на него, ее переполняли мысли.

– А если все обойдется, сколько времени понадобится на восстановление после операции?

Врач пожал плечами.

– Трудно сказать. При самом лучшем развитии событий – не меньше двух недель. А может, и больше.

Зои покачала головой.

– Так не годится, – ответила она и подумала о проектах, над которыми работала. – Мне нельзя надолго бросать бюро.

– Боюсь, у вас нет другого выхода, – ответил доктор Кашрани. – В вашей голове тикает бомба с часовым механизмом, которая может взорваться в любой момент. Вам, считайте, вообще повезло, что мы обнаружили аневризму. Обычно их замечают, когда уже слишком поздно.

«Повезло? – подумала Зои и едва не усмехнулась с горечью. – Может, мне еще порадоваться тому, что на прошлой неделе я подвернула ногу в новых туфлях и, падая, так сильно ударилась головой о стол для заседаний, что получила сотрясение мозга? И тому, что врачи в больнице сделали все эти анализы, благодаря которым выяснилось, что у меня аномалия сосуда? Может, еще поблагодарить кого-нибудь, что моя жизнь внезапно – в который раз – стала трещать по швам?»

– А если я не буду ничего предпринимать? – Зои скрестила руки на груди. – Я ведь преспокойно жила с этой штуковиной в голове. Может, она вообще не лопнет.

Доктор Кашрани вздохнул.

– В конце концов, вам решать. Я очень хорошо понимаю все ваши сомнения. Но аневризма сама по себе не исчезнет. В будущем вам еще придется с ней иметь дело, мисс Бивен, хотите ли вы того или нет.

Смутившись, Зои замолчала, потому что знала: врач прав. Она не могла вести себя так, словно ничего не случилось. Это не поможет. Не на сей раз.

– А когда… – Она прокашлялась, потому что голос ее не слушался. – Я хочу сказать, когда может состояться операция?

– Если бы все зависело от меня, то как можно скорее. Однако мой график плановых операций уже заполнен. Секунду.

Доктор Кашрани нажал на кнопку внутренней связи, чтобы поговорить с ассистирующей медсестрой, находившейся в приемной.

– Элис, вы не могли бы посмотреть, на какое число можно запланировать для мисс Бивен операцию, о которой я говорил?

Ассистентка вскоре ответила, что может предложить Зои время в начале сентября, то есть в конце следующей недели.

Доктор Кашрани нахмурился.

– А раньше никак нельзя?

– Да все в порядке, – отозвалась Зои, прежде чем успела ответить ассистентка. – Мне… вполне подходит.

Доктор некоторое время внимательно смотрел на нее.

– Тогда запишите мисс Бивен на утро пятницы, – попросил он Элис и отпустил кнопку внутренней связи.

– Наверное, вы правы, – добавил он, немного подумав. – Вам наверняка нужно уладить свои дела.

Зои подсчитала. Осталось почти десять дней – хоть какая-то отсрочка казни. Она слушала доктора, который снова принялся описывать, как будет проходить операция. Тоска ее все нарастала.