Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но когда я, находясь на грани обморока, оказалась на станции, Олечка, рыдая, ринулась ко мне с воплем:
– Прости, прости! Напугала тебя. Совсем не хотела выбить тебя из колеи.
Как думаете, трудно ли варить яйца? Если засечь время, то вам, возможно, удастся даже вариант «в мешочек». Если нет, то и крутое яичко вкусно. А вот когда за дело берется Ляля, в кастрюле образуется каша из скорлупы и бело-желтых лохмотьев. Макароны у Оли соединяются в единый пласт, чай всегда пахнет старым веником. Если я включу кофемашину, то получу хороший эспрессо, но ежели на кнопку нажмет Попова, в чашке окажется напиток, который Макс нежно называет «мочой старого поросенка». Отрезая хлеб, Лялечка сломает доску, выбирая яблоки, непременно купит гнилые внутри.
Но! Когда мне захотелось приобрести летнюю юбку от известной фирмы, подруга зашептала:
– Не надо! Ценник жуткий. Завтра получишь такую даром.
И на следующий день после обеда я обрела обновку – творение рук Ляли. Материал, крой – все как на вещи, за которую требовалось отсчитать сумму, сопоставимую с годовым бюджетом Москвы. Ляля рано утром скатала на рынок, где торгуют всяким разным для портных, нашла нужную ткань и живо смастерила красоту. Что касается шитья, тут Оле нет равных.
Во всем остальном она ходячая катастрофа, полная противоположность бывшей жены Костина, которая может коня на скаку остановить и в горящую избу войти[1].
Но Володя здорово обжегся на трудоголичке, которая сделала головокружительную карьеру. Костин категорически не хотел иметь около себя ну очень самостоятельную бабу, которая зарабатывает больше мужа и лучше его орудует дрелью. Вовку теперь швырнуло на другой конец оси.
Во время церемонии в загсе Ляля уронила кольцо, и все гости, встав на четвереньки, начали ползать по ковру, ища украшение. В кортеж, который плавно перемещался в ресторан, вклинился грузовичок. Поняв, что влез в череду машин, которые сопровождают новобрачных, водитель решил удрать, но что-то пошло не так, «Газель» упала набок, из нее вывалились ящики с клубникой. Лялечка заплакала от жалости к парню за рулем, захотела ему помочь… В ресторан мы прибыли все в клубничном соке и в компании незадачливого водителя, которому негде оказалось поесть. Поразит ли вас сообщение о том, что свадебный торт упал с подставки в тот момент, когда Лялечка воткнула в него нож? Я бы очень удивилась, кабы десерт раздали без происшествий.
Спустя некоторое время Володя купил дом в поселке, и они с женой перебрались за город. Через год Костин подбил Макса приобрести соседний участок с двухэтажным коттеджем. И вот сейчас я стою около Эвереста из коробок.
– Как ты все это разберешь? – шептала Ляля.
– Молча, – засмеялась я.
И тут в холл вошла наша домработница, а вместе с ней – няня Кисы, Роза Леопольдовна Краузе.
– Воздух восхитительный, – объявила она, – птицы поют – прямо рай! Кисуня во дворе бегает. Мопсы с ней. Участок ухоженный. Все замечательно.
– С чего начнем? – поинтересовалась я.
– Предлагаю с кухни, – решила Краузе. – Потом кровати застелим. Думаю, до вечера все разложим.
Оля всплеснула руками:
– Роза Леопольдовна, с таким количеством вещей и за год не справиться!
– За год можно трех носорогов родить, – возразила Краузе. – Который час?
– Одиннадцать утра, – живо подсказала жена Костина.
– Надо мопсов вывести, а то описаются, – решила Роза.
– Так они же на свежем воздухе носятся, – напомнила я.
Краузе уставилась на меня, потом на ее лице расцвела самая счастливая улыбка.
– Теперь живем не в Москве! Не надо бродить с мопсами по грязным улицам, они могут сами гулять!
– Вам нужен кот, – засмеялась Ляля, – приятель нашему Василию.
– Ну уж нет, – возразила Роза Леопольдовна, – хватит в семье и собак.
– Котики ласковые, милые, – заканючила Ляля. – Васеньке скучно. Если у Лампы появится кисонька, то начнут рождаться котята!
– Давайте разбирать вещи, – остановила я Попову.
– Хорошо, – согласилась та.
Потом она схватила одну из верхних коробок, подняла ее, сделала шаг в сторону, тихо взвизгнула и уронила поклажу. Послышался характерный звук, который издает посуда, упав на пол.
– Ой, простите, – зашептала Ляля, – ой, не хотела!
Я быстро наклонилась над упаковкой и открыла ее.
– Что погибло? – деловито осведомилась Краузе.
– Сервиз, который купили во Франции, – сообщила я и быстро добавила: – Лично мне он никогда не нравился.
– Тоже не испытывала восторга, глядя на этот набор, – живо соврала Роза Леопольдовна. – Есть предложение. Зачем нам всем толкаться в столовой? Пусть Олечка разложит подушки и одеяла.
Мне стало смешно. Постельные принадлежности разбить невозможно. Краузе решила сохранить фарфор, поэтому переключает активность Лялечки на мягкие предметы. Но наша помощница не учла, что их можно разорвать, сжечь, утопить… Я тихо хихикнула и взяла другую коробку.
В эту же секунду в комнату влетела Киса, за ней вбежали мопсихи. Пребывание на улице без ошейников и поводков привело псов в неописуемый восторг. Вполне взрослые, вальяжно шагавшие мопсы трансформировались в егозливых щенят. Фира принялась нарезать круги вокруг обеденного стола, Муся последовала за ней. И кто-то из псинок толкнул меня чуть пониже колена. Я поняла, что сейчас упаду, разжала руки, коробка шлепнулась на паркет. Дзинь, блям…
– С кем поведешься, от того и наберешься, – резюмировала Краузе. – Эх, фужеры, рюмки, прощайте! Лампа, у вас телефон пищит.
Я схватила мобильный и услышала голос Костина:
– Ты где?
– Приехали в дом, начали вместе с Лялей вещи разбирать, – отчиталась я.
– Что разбили? – деловито осведомился Вовка.
Пришлось ответить честно:
– Ляля – сервиз, а я – фужеры.
– Пусть моя жена займется одеждой, а ты лети на работу, – велел Костин.
– Поняла, скоро приеду.
– Вас вызвали на работу? – не сумела скрыть своей радости Краузе, когда я положила телефон в карман.
– Могу остаться, помочь вам.
– Нет, нет, – испугалась Роза Леопольдовна, – уж как-нибудь сама справлюсь. Может, Лялю пригласите? Ей, наверное, интересно побывать у супруга в кабинете.
Я сделала вид, что не услышала этих слов, и поспешила в холл.
Глава третья
– Я, Валентина Максимовна Гончарова, уверена, что мою дочь Полину Сергеевну убил Константин Сергеевич Стасов, – стоя на пороге кабинета, продекламировала стройная женщина.
– Здравствуйте, – ласково произнес Володя, – садитесь, пожалуйста. Чай, кофе?
Дама покраснела.
– Некогда воду гонять, поехали!
– Куда? – осторожно уточнила я.
– Не ваше дело, – огрызнулась Гончарова и снова обратилась к Володе: – Арестовать надо Стасова. Да поживее, а то удерет туда, где не достать!
Улыбка Костина стала еще шире.
– Валентина Максимовна, мы не имеем права никого задерживать.
– Это почему? – опешила тетушка.
– Мы не полицейские. Вам лучше обратиться в…
– Уже была в отделении, или как они там теперь называются, – перебила его посетительница. – Там объявили, что криминала нет. – Потом она прикрыла глаза ладонью. – Ох, все кружится…
– Валентина Максимовна, садитесь, пожалуйста, – попросила я.
Минут через десять, выпив чаю, Гончарова вытерла лицо бумажным носовым платком и, посмотрев потом на него, тихо спросила:
– Небось страшная сейчас? Ужаснее атомной войны?
– Прекрасно выглядите, – покривил душой Чернов, наш начальник отдела компьютерных технологий.
– Ой, да ладно, – отмахнулась посетительница, – думаете, денег на оплату ваших услуг нет и поэтому решила давить на жалость, изображаю, что больна? Ошибочка получилась. Все есть!
Володя налил женщине еще чаю.
– Расскажите, что случилось, а мы подумаем, чем можем помочь. Об оплате пока речь не идет, у нас просто беседа.
– Ага, – поморщилась посетительница. – Мягкий матрасик из репья, да спать колко. Побывала в агентстве Буркова. Там пообещали разобраться, взяли прорву денег и хвостом замели: «Ничего подозрительного». И за что заплатила? За пустой пшик. Вы небось такие же! Зачем только сюда приехала?
Я решила вмешаться в разговор:
– Валентина Максимовна, вас на рынке обманывали?
– Конечно, – вдруг улыбнулась женщина. – Там у торгашей лозунг: «Не наврешь – не продашь». Один раз всучили гнилые огурцы! Сама выбирала, каждый ощупала. Так один
