который пишет про путешествие людей между галактиками. Только представьте: спустя множество лет кто-нибудь из моих потомков находит эти записи на старом запертом чердаке своего дома. Страницы уже пожелтели от времени, а текст совсем стёрся. Однако эти послания несли бы нечто неведомое или даже имели историческую ценность. Какого было бы их разочарование, прочитай они такую скучную историю. Но знаете, возможно, я расстраиваюсь слишком рано и моё время ещё не пришло, тогда нам с вами остаётся только ждать этого момента. А пока я предлагаю довольствоваться тем, что есть.

Сейчас я бы хотел поподробнее рассказать о тех, кто окружает меня каждый день (или почти каждый).

Уже знакомая вам Катя Тарасова оказалась похожа на меня тем, что не общается с другими. Однако причины у нас совершенно разные: осознав всю бренность этого мира, девушка отказалась от любого контакта с людьми, ведь, по её мнению, он не приносит ни счастья, ни удовольствия. Но знаете, я думаю, что всё-таки когда-то мы были похожи. Она тоже любила людей, тянулась к ним, но люди от неё отвернулись, будто летучие мыши спрятались днём от солнца.

Саша Макаров оказался не самым лучшим человеком по отношению ко мне. Пусть он и не участвовал в uвой ненависти ко мне, но и общаться со мной не планировал. Однако он оказался довольно востребован среди других: вокруг него всегда было множество людей, что болтали без умолку. Их привлекала его, безусловно, красивая внешность и неплохой капитал его родителей, который, впрочем, отношения к нему не имел никакого. Вряд ли прилежный ученик будет работать, если родители богаты и без этого.

Остальные учащиеся делились на две группы. Первая – это люди, которые гнобили других. Они сами же делились на другие две категории: главные, кто подначивал всех на подобные действия, и их последователи, что выполняли эти самые действия. Большинство последователей, пусть это и был их выбор, винить нельзя, как нельзя винить зайца, поменявшего цвет своего меха зимой, чтобы волкам было сложнее его заметить. К сожалению, такие люди чаще всего не имеют своего мнения, ведь их позиция полностью зависит от других. Вторая группа состояла из людей, сохранявших нейтралитет, если можно так выразиться. Они также делились на две подгруппы: те, кого презирали все остальные, хотя они были просто чуть слабее характером, и те, кто потенциально мог входить в первую группу и унижать других, но не делали этого по неизвестным для других причинам. Они создавали свои небольшие круги и пользовались самой большой популярностью. Они никогда не влезали в конфликты, только если это могло повлиять на их репутацию.

Итак, моё субъективное мнение заключается в том, что вся вторая группа, в отличие от первой, имела собственное мнение и обычно ни от кого не зависела, что, безусловно, не касается «прислужников» первой касты.

К несчастью, такова была наша жизнь. В одиночку мы не могли её изменить. Только если почти каждый человек на планете осознает все проблемы окружающего нас мира, то что-то в нём, наконец, измениться.

По этому поводу я не мог не написать стих, так что пусть он просто украшает эту страничку, даже если никто этого не увидит.

И сердце то не знало боли,

Глаза не видели тоски,

Печали те не знали боле,

Чем порвана игрушка на куски.

Но спустя годы я в глаза взглянул те,

И не увидел той же честной доброты,

Они горели лишь на грустной ноте,

И лишь затмились тенью пустоты.

И сердце то познало боль страданий,

На мир по-новому взглянули те глаза,

Ну а душа всё так же ждала счастья,

Так не хватавшего в те годы ей тепла.

Душа пылала в миг терзаний,

И шрамы покрывали, как лоза,

И чувства, словно тот листок в гербарий,

Когда-то мы убрали навсегда.

Мы накололись на шипы той жизни,

Что проживали в мире каждый день,

И детские глаза вмиг потемнели,

И от доверия осталась только тень.

Потухшие глаза на мир взглянули

И не увидели ни света, ни тепла,

Лишь серый небосклон на горизонте,

Куда та пора детства и ушла.

Неизменно ваш Марк.

22.09.2021г.

23:17

Больно.

Такие люди, как я – отвергнутые обществом люди. Они сталкиваются с его непониманием, пороками, осознают и берут на себя все его грехи. Наша боль не просто ментальна: она настолько сильна, что уже перерастает в физическую. Она поглощает тебя как изнутри, так и снаружи, стремясь воссоединиться. Окружающие люди зачастую даже не могут понять этого, не способны заметить тонкую нить, связывающую твои мысли и боль, что ты чувствуешь внутри.

Люди, отдалённые от общества, но стремящиеся к нему, чего они могут долгое время даже не понимать и принимать, имеют два пути для своей жизни: одни могут смириться с ролью отшельника и спокойно жить дальше, ощущая периодически весь груз осознанных ими грехов, другие же выбирают путь несогласия с текущими порядками, борются с ними, а в некоторых случаях совершают протест, подражая Катерине Островского. Но в любом случае такая судьба трагична, а самое ужасное – это то, что мироощущение не всегда зависит от возраста, изгоями могут стать как взрослые, так и ещё совсем дети.

К сожалению, общество принимает только свои хорошие стороны, закрывая глаза на всё остальное. Оно как мать, любящая только своего хорошего сына, который не доставляет ей проблем, и искренне ненавидящая своего «ужасного» сына, который её любви заслужить не смог, а значит, не очень-то в ней и нуждался.

В нашем мире мысли закрытых людей прочитать всегда сложно.

Они настоящие. Они живые.

Их душа остаётся жива даже в этих страданиях. На их долю выпадает самое большое количество испытаний. Если они пройдут их, то станут самыми счастливыми, ведь будут независимы от общения со всеми, и тогда найдут они тех, кто будет и опорой, и лучшей поддержкой.

Когда б я был человеком,

Тем самым, тем настоящим,

Я бы сразился с миром,

Я б сделал его светящим.

И были бы счастливы люди,

И дети б бежали по лужам,

И вечно светили бы звёзды,

Как светятся счастьем глаза.

Не жили бы люди бесцельно,

Всегда добивались успеха,

И не было б никому больно,

И не было бы обидно.

Душа была бы живая,

Она бы всегда развивалась,

Она, цветами пылая,

Всегда бы благоухала.

Когда бы я был человеком,

Тем самым, тем настоящим,

Я б не сражался с миром,

Ведь всех не