Сына утомила дорога и, оказавшись дома, Егор тут же упал в кровать.

— Папа, — схватил он профессора за рукав. — Ты договорился в школе, чтобы у меня приняли оставшиеся экзамены?

— Конечно, конечно, — соврал отец (а что еще оставалось?). — На следующей неделе. Только ты должен к этому времени подтянуться, слишком слаб после больницы. Вот поделаем уколы, чтобы привести тебя в норму. Голова болит?

— Болит, — потер виски Егор, но, увидев, как посерело лицо Аганина-старшего, тут же соврал (он тоже решил не расстраивать отца): — Совсем немножко. Не как раньше. А ты узнал, когда последний день приема документов в институт?

— Нет, не успел еще, — "не будет у тебя никакого института", подумал про себя профессор. — Я пойду, поставлю на газ шприц кипятить.

Анатолий надрезал ампулу и сломал ее в ватный тампон — он делал это привычно, все-таки пять лет колол и ухаживал за больной женой.

Егор завернул рукав рубашки, закрыл глаза, ожидая освобождения от терзающей боли, и забылся. Аганин убедился, что сын спит, и рванул, наконец, на кухню. Дернул дверцу холодильника, она глухо ударилась о соседнюю столешницу; достал бутылку водки, вынул из сушки стакан, налил прозрачную жидкость и проглотил одним глотком. Закашлялся, задыхаясь, облокотился на стол. Но долгожданное успокоения не пришло. Как же тяжело!

"Лидушка, любимая, за что?" — тихо скулил у окна непьянеющий мужчина.

Вдруг в сознание ворвался требовательный звонок телефона. Анатолий бросился к трубке. Хоть аппарат и стоит в коридоре, далеко от комнаты, где в лекарственном сне пребывает Егор, но все равно — не разбудить бы.

— Как сын? Диагноз, наконец, назвали? — спросили на том конце провода. Анатолий узнал бывшего одноклассника Сашку Крылова.

— Он умрет через полгода, неоперабельная опухоль головного мозга, — зашептал, прислушиваясь к тишине в квартире (вдруг Егор проснется?) Аганин. — Заведующий отделением сказал, что берутся за такое только в ФРГ и США. На Луну легче слетать, чем до Америки добраться. За что мне такое? — всхлипнул профессор. — Сашка, скажи, за что?

— Толь, ты только ничего не предпринимай, я сейчас приеду, — отрезал Крылов.

Он постучал (Аганин предусмотрительно вытащил штепсель от дверного звонка из розетки) через полчаса с только что купленной бутылкой водки под мышкой. Прошел молча на кухню, поставил ношу на стол, пальцем сковырнул мягкую крышку из фольги, зубами вытащил пластмассовую затычку и разлил по стаканам.

— Пей, — приказал он Аганину. — Иначе то, что хочу тебе предложить, на трезвую голову не воспримешь.

Второй стакан оказался более действенным: хоть Анатолий и согнулся пополам, но, наконец, почувствовал, как растекается успокаивающее тепло.

— Страшно мне, Сашка, — мысли с трудом складывались в слова. — Не хочу сына терять! Хотя, что ты в этом понимаешь?

— Да, у нас с Лерой не случилось детей, — закашлялся Крылов, он совсем не умел пить. — Но считаю любую смерть близких людей несправедливой. Поэтому хочу тебе помочь.

— Как? — покачал головой профессор. — Разве ты хирург?

— Нет, конечно, — сел на табуретку гость. — Ты же знаешь, я обычный сухарь — математик.

— У тебя есть знакомые в МИДе?! — вдруг осенило Аганина. Он даже на мгновение протрезвел. — И они поспособствуют получить квоту Совмина на лечение за границей?

— Нет, такими связями не обзавелся, увы, — Крылов дотянулся однокласснику до плеча и усадил на вторую табуретку. — Но я… могу…, да могу замедлить развитие опухоли. Так замедлить, что практически вообще остановить. Правда, тебе и Егору придется отказаться от многого… И мне надо понимать, на что ты готов ради сына?

— На все, — хлопнул рукой по столу Анатолий. — Если деньги нужны: продам квартиру и машину. Если из Москвы уехать: хоть в сибирскую деревню, хоть в среднеазиатскую пустыню — готов. Ради сына на все пойду. И Лидочка меня поймет и простит. Говори, что нужно делать.

— Давай еще выпьем, — Сашка поставил рядом два пустых стакана. — А то сочтешь меня сумасшедшим.

Для Аганина вновь наполнившийся стакан был уже третьим. Голова кружилась. Глаза не могли сосредоточиться на сидевшем рядом Крылове. Но натренированный мозг все запоминал. Анализировать, вникать в суть профессор уже не способен, но усваивать информацию на автопилоте еще мог. Даже бесстрастно зафиксировал, что за окном стало темнее, значит, почти ночь на дворе. Как долго говорил математик!

— Ну что? Попытаешься? — Сашка закончил нудный научный монолог. — Вопросы есть?

— Все, что ты рассказал — чистая теория, — вынырнул на поверхность Аганин, его ведь спрашивали. — А доказательства есть?

— Из понятных тебе могу привести только одно, — Крылов подпер рукой отяжелевший подбородок. — Ты наверняка слышал о том, что ежегодно и в нашей стране и по всему миру пропадают тысячи человек. При неизвестных обстоятельствах. И людей не могут найти. Как и их трупы.

— Ну, с этим все ясно, — выдало подсказку рациональное сознание. — Их похищают инопланетяне. Я в журнале читал. В… как его? Ах да, "Техника через силу".

— Если два журнала "Техника — молодежи" и "Знание — сила" у тебя слились в один, значит, ты почти готов, — усмехнулся Сашка. Следующий стакан он предусмотрительно налил только себе. Выпил. — Я уверен, что инопланетян не существует, а люди проваливаются в мои лакуны. Ладно, проводи до двери.

Аганин встал и, шатаясь, пошел за гостем по коридору.

— Ты не сказал, какие вещи взять с собой? — вспомнил он.

— Не бери много. ТАМ многое не понадобится.

— Но что конкретно упаковать, — они ведь с сыном собирались надолго уехать из Москвы.

— Если честно, не знаю, — признался старый друг. — Сам я ТАМ никогда не был. И вообще, — вдруг резко остановился бывший одноклассник. — Я — полный кретин, — стукнул Крылов себя по лбу, — как могу предлагать товарищу то, в чем сам не уверен? Ведь все может очень плохо закончиться.

— Не казнись, — обнял Сашку готовый расплакаться Аганин. — Хуже для меня уже точно не будет. По крайней мере, может, тогда встретимся с Лидочкой?

И Анатолий записал на клочке газеты продиктованный Крыловым адрес, по которому они с сыном должны подъехать.

— Завтра 20 июня, — в который раз повторил математик. — Редкий день: именно завтра, если мои расчеты верны, родится очередная лакуна. Доедете до "Колхозной", за кинотеатром "Форум" свернете в переулок и дойдете до детского сада.

— Детский сад? — поднял глаза профессор. — А дети здесь при чем?

— Дети ни при чем. Так рано никого в саду нет. Главное не опоздайте. Жду вас ровно в половине седьмого. Все произойдет, если уж совсем точно, в 6.42. Не успеете, следующего раза придется ждать несколько лет, что для Егора неприемлимо. Значит, это ваш единственный шанс.