Но первое впечатление – всегда самое сильное. И у меня до сих пор свежи в памяти картины той первой воронежской весны: бело-розовое марево цветущих бесчисленных садов, меловые кручи на диво широко разлившегося в том году «батюшки-Дона», сочная зелень заповедных дубрав и поля тучного чернозема, окутанные легкой дымкой после прошедших весенних ливней. Я полюбил эти места с первого взгляда и навсегда. Мне нравится и сам город Воронеж, взметнувшийся острыми шпилями старых церквей на высоких речных берегах. Город – с более чем миллионным населением, множеством учреждений, вузов, заводов и фабрик, но удивительно уютный, благоустроенный и чистый, весь утопающий в зелени парков и бульваров. Мне нравятся трудолюбивые и гостеприимные люди Воронежщины, с их по-южному мягким и певучим говорком, напоминающим, как и белые хаты в селах, о близости юга, о близости Украины. Но, самое главное, – меня увлекло и прочно привязало к себе богатейшее археологическое прошлое этих мест.

Илл. 2. Золотая поясная бляха из Южной Сибири. Случайная находка, V–IV вв. до н. э.

Благодатные земли Среднего Дона издавна манили к себе человека. Здесь, на крутом донском берегу и на склонах окрестных оврагов, под напластованиями лёссовых пород находится скопление древнейших стоянок охотников и собирателей Восточной Европы (верхний палеолит, мезолит) – Костёнки. Позднее здесь обосновались племена эпох неолита и бронзы, остатки скромной культуры которых в виде обломков грубой керамики и кремневых отщепов встречаются на многих речных мысах и холмах, не затопляемых водой во время весенних паводков. А затем наступает железный век – эра господства железных орудий труда и оружия, время появления в степях Евразии огромных кочевых орд, время жестоких и опустошительных войн, время основания на северных берегах Черного и Азовского морей первых греческих городов-колоний. Именно тогда приходят на Средний Дон и воинственные кочевники-скифы.

С тех пор, освещенные ярким светом античной письменной традиции, как сами скифы, так и их нескифские соседи становятся непременными участниками всех важнейших исторических событий, происходивших на обширных территориях Евразии в VII–III вв. до н. э.

Но прошло всего несколько столетий, и скифы (в том числе и среднедонские) были сметены с лица земли новыми волнами кочевников из Азии – сарматами. И теперь только многочисленные курганы, да оплывшие валы древних городищ напоминают о былом величии и славе некогда могущественной Скифской державы.

Многолетние археологические раскопки, дополняемые сведениями древнегреческих и римских авторов, позволяют сейчас воссоздать, хотя бы и в самых общих чертах, историю самобытной и яркой цивилизации скифов. Скифской проблематикой занималось и занимается множество исследователей как в России, так и за рубежом. Стоит ли удивляться, что в свое время и я – только начинавший карьеру археолог, – был сразу же увлечен изучением скифских древностей. Работая на Среднем Дону, я прошел путь от лаборанта до начальника крупной археологической экспедиции. Временами судьба складывалась так, что мне приходилось надолго покидать воронежские края (12 полевых сезонов я находился в составе Советской археологической экспедиции в Ираке; несколько лет вел раскопки на Кубе). И, тем не менее, среднедонские скифы и их загадочное прошлое неизменно притягивали меня к себе. С 1989 г. во главе комплексной Донской (бывшей Потуданской) археологической экспедиции, я регулярно веду исследования скифских городищ и курганов на юге Воронежской области, в бассейнах рек Потудань и Девица (правые притоки Дона) и на востоке Белгородской области (с. Горки).

Илл. 3. Золотая обкладка горита. Курган Чертомлык, IV в. до н. э.

На протяжении всех периодов древности и средневековья территория Среднего Дона играла заметную роль в важнейших событиях евразийской истории. Но особенно ярко это проявилось именно в скифскую эпоху.

Историко-географический термин «Регион Среднего Дона» в территориальном смысле включает ряд современных административных делений Центральной и Южной России: Воронежскую и Белгородскую области целиком, а Ростовскую, Волгоградскую и Липецкую области частично.

Река Дон занимает центральное положение в системе трех крупнейших рек Восточно-Европейской равнины (Днепр – Дон – Волга). Географически эта территория относится к лесостепной и степной зонам. Особенности рельефа, его равнинный характер и развитая речная система открывают сравнительно легкий доступ к природным ресурсам региона. Не удивительно, что эти земли весьма интенсивно использовались в прошлом различными народами и племенами.

Дон (древний Танаис) античные географы считали границей между Европой и Азией. В знаменитой трагедии Эсхила (526–456 гг. до н. э.) «Прикованный Прометей» главный герой говорит, обращаясь к красавице Но: «Переплыв Меотиду (т. е. Азовское море. – В.Г.), ты покинешь европейскую землю и вступишь на азиатский материк». На Дону находился перекресток важнейших торговых путей того времени: из Причерноморья на Урал и Алтай, из северных лесных областей на юг, из Причерноморских и Азовских степей на Кавказ. Здесь встречались и вступали в контакты друг с другом различные этнические группы, народы и племена – носители самых разных культурных традиций и верований: угро-финны, праславяне, фракийцы, ираноязычные скифы, меоты, савроматы, греки. Здесь шла мирная торговля, велись военные столкновения, пролегали пути миграций.

Известно, что в III в. до н. э. боспорские греки основали в устье Дона большой торгово-ремесленный центр – Танаис, откуда вездесущие эллинские купцы или их посредники проникали далеко на север. Ранее такую же роль играло для бассейна реки Дон Елизаветовское городище V–IV вв. до н. э. За ковыльными далями задонских степей грекам-торговцам виделись золотые россыпи Рипейских (Уральских) гор. Но, видимо, не столь уж часто ходили к подножью Рипов караваны греческих и скифских купцов, если их рассказы об увиденном так густо пересыпаны множеством небылиц. А может в этом и состояла главная купеческая мудрость: все истинные сведения о золотоносных областях на востоке держать при себе, в глубокой тайне, а вероятных конкурентов отпугивать страшными баснями об одноглазых воинах-аримаспах, козлоногих людях и не знающих жалости чудовищах-грифах. И, тем не менее, о размере этих связей с Уралом и Алтаем можно судить хотя бы по тому широкому потоку золота, который хлынул на Дон и в Северное Причерноморье именно в VI–III вв. до н. э., т. е. в скифское время.

Все упомянутые выше факты придают региону Среднего Дона особую значимость в глазах историков и археологов, занимающихся скифской проблемой. Скифские древности – курганы и городища – немые страницы забытой истории исчезнувшего народа, которая постепенно оживает сейчас благодаря усилиям ученых. Давайте же заглянем вместе с археологами в далекую и седую старину, в мир ожесточенных битв и походов, в мир своеобразной и богатой культуры, процветавшей на юге России и Украине около 2500 лет назад.