— современная, уверенная, большая и красивая девица, очень гармонично выглядит рядом со своим бой-френдом Николаем, молодым, но уже очень перспективным доктором, обладающим чисто медицинским шармом, эдакой смесью небрежно-философского цинизма и здоровых мужских инстинктов. Две юные пары лениво подкалывают друг друга, но в целом сыты-пьяны и умиротворены бабушкиными яствами.

Сытая, расслабляющая атмосфера… Я лениво вспоминаю предостережение Учителя — только не объедаться! — но радушные хозяева подкладывают очередной лакомый кусочек и я перестаю думать о том, что вредно так много есть Себя, и с удовольствием поглощаю Еду, поглощающую меня многоликим, многоруким, многоротым Монстром, который заползает в меня и начинает гнездиться в каждой клеточке моего стройного, «несмотря на прожитые годы», почти девичьего тела. «Семь бед — один ответ!» — убаюкиваю я свое сознание и подливаю ему сладкого чая с восхитительными мама-Валиными кремовыми трубочками. Да и две маленькие розовенькие таблеточки «Мезима» тоже обнадеживают! Да и ВК у меня теперь есть, хотя я уже догадываюсь, что ВК срабатывает только на правильные, гармоничные желания, а обжорство — это далеко не гармонично. От крамольных мыслей меня отвлекают начинающиеся поэтапные сборы по домам. Три поколения — это непросто, пакуются четыре сумки пропорционально членам семьи.

— Женя, не забудь креветки в морозилке у баб-Вали, это я домой взяла, — звонкий Лелькин голос.

— А вот и не отдам! У меня лежат — мои креветки, — обижено-шутливо вторит баб-Валя, — ей не нужны эти креветки, просто ситуация некорректная.

— Ты же не любишь креветки, они тебе не нужны, — это Лелька.

Послушный внук и сын Женя в растерянности. Он ситуацию понимает буквально. Бабушка вроде в обиде, а может шутит?

Креветки «половинятся», все утихомирились, сумки упакованы, такси вызваны, все члены семьи обцелованы. После небольшой заминки на старте — во дворе намело, пришлось мальчикам толкнуть машину — новая десятая Лада, пахнущая новой кожей и уютом, наматывает на колеса размокшую, раскисшую отсвечивающую антрацитовым блеском в контрасте с Огнями Большого Города ленту дорог. Я спокойна, хотя движение напряженное, дорога сложная, у меня ВК, с нами все будет хорошо. Резкий противный звонок моего Мобильного: специально выбрала такой, иначе в сумке, брошенной на заднее сидение — звони хоть тресни — не услышу.

— Ты где? Обещала в восемь на городском, а уже полдевятого, — издалека недовольно-встревоженный голос Мастера.

— Дорога сложная, снег, через час точно буду, — виновато оправдываюсь, хотя знаю, что он волнуется не за мою безопасность. Ему нужны мои уши, чтобы заполнить через них все мое ментальное тело — до последней клеточки — своей цветущей вербальностью. Его «прёт», и я единственная на сегодняшний момент избранная им кандидатка на осыпание этими букетами.

Он недовольно отключился, но импульс сработал. Подключение к информационному полю пробилось к моему сонному образу сквозь сонм еды.

Креветки!.. И в моем сознании зацепился конец клубочка, который начал разматываться быстро-быстро, быстрее набегающей ленты дорог. Про креветки я услышала, когда мы наконец-то обрели Лену в Итальянском дворике «Квадрата». Перед визитом к маме мы с семьей — Лелька, Лева, Женя и я — шопинговали в сувенирном отделе «Квадрата».

Лена, оставив нас завершать приятный процесс «обсувениривания», направилась в продуктовый отдел за хлебом и минеральной водой к общему столу. Женя тоже перемещался невдалеке, заглядываясь на мобильно-компьютерные прибамбасы. Лёва озабоченно занимался упаковкой негабаритной картины в египетском стиле, капризно затребованной Лелькой в "Квадрате" несмотря на уже приготовленные восьмомартовские подарки. Ее нужно было упаковать отдельно, чтобы многочисленные родственные женщины не посчитали её за свой подарок.

Я стояла среди огней, витрин, возбужденно-снующих людей, оглушенная открытием, которое я сделала возле сияющих блеском стекла, золота и керамики магазинных полок, увидев подвешенного к потолку, дико раскрашенного огромного деревянного дракона, покачивающегося в струях теплого воздуха. Он был просто без-Образен.

" Учитель по году Дракон. Он напоминает мне о миссии, с которой я здесь", — подумала я и двинулась дальше, подобрать что-нибудь особенное, не очень дорогое, не очень тяжелое, — все-таки 900 км тащить, — для моих многочисленных подруг.

Отдел мягких игрушек… стоп! Дома, в моём Городе, в моей Новой Зеленой Гостиной три мягкие большие игрушки, остальные, в огромном количестве, я спровадила в Ту, Другую квартиру. Я останавливаюсь, мне жарко, горю огнем. Да, три… Всего три? В одном из больших стильно-бесформенных кресел восседает Лягушка. Да, лягушка, но это же Я! Я — Лягушка! Я — Царевна-лягушка! Я — Василиса Прекрасная, она же Премудрая! Но ведь я Лягушкой стала только две недели назад, а та лягушка сидит в моем новом зеленом кресле уже восемь месяцев. И полосатый симпатичный тигренок-рюкзачек, куда я иногда что-нибудь прячу, лежит на полке модной рыжей горки, — это мой сын Иванушка, — он по году Тигр! А на огромной тумбе-колонке свернулась калачиком Белая Кошка. Рядом с ней — симпатичный Белый Котеночек. Эта парочка — моя самая близкая подруга Таисия и дочь моя Алина. Они обе по году Коты-Кролики. И все? Нет, на дереве в синей вазе, стыдливо отвернувшись, болтается нарядная Лошадка, мой Любимый Муж, это он родился в год Лошади. И все? Все. Реально больше никого не было и нет в моем Хрустальном Тереме на Семи Ветрах. Каким ветром меня занесло на эту немыслимую высоту? Воронцова гора, самая высокая точка Города и Телевышка это подтверждает. Дом мой, новая чешка-пятиэтажка, рядом с ней, рукой подать, а если и пятый этаж принять во внимание, после предыдущего первого, куда забредал всякий Мимо Идущий Путник, а сюда не всякая Птица долетит — становится совсем интересно. Мне даже шторы не нужны. Легкая кисея на окнах — а кому заглядывать? Разве что ангелу, или солнцу, или ветрам, которые раскачивают мой Хрустальный Терем со Спящей Красавицей — скрип-скрип, скрип-скрип… Подружка у меня давеча ночевала, так извелась ночью вопросами: что за звуки, откуда? Да всё оттуда, всё с небес, с информационного поля! Зато панорама открывается: любо-дорого! Солнечным ясным днем налево посмотреть — синим сарафаном горы бархатятся. Направо поздним звездным вечером — мириады огней мерцают. «А в терем тот высокий нет хода никому», так-то братцы-кролики!!!

Заключительный танец на обледенелой площадке у подъезда — и мы с Лелькой обрели точку опоры на широком супружеском ложе: я уютно гнездюсь на месте изгнанного из Рая Лёвы, пристраиваю ВК — то к больной голове, то к вздувшемуся животу, то к своей, отнюдь не пышной, груди.

— К Заднице приложи, — в своей обычной грубовато-ироничной манере — дает о себе знать работа в мужском коллективе — комментирует Лелька, компенсируя сказанное теплым дружеским взглядом и звонким голосом.

— Может,