Яна смотрела непонимающим взглядом, и Атион вздохнул:

– Рошер промолчал, верно?

– Я думаю, вы и сами расскажете, – выкрутился Рошер.

– Расскажу, если лайри интересно.

– Люди не могут быть неинтересными.

Прозвучало это так серьезно, что мужчины переглянулись, улыбнулись – и Славерус принялся рассказывать.

– Печальная история, лайри Риккэр, очень печальная для меня, но, возможно, поучительная для вас. Это мой дом, я сам его строил, но жить в нем не могу. Увы…

– Называйте меня Яна.

– Хорошо, Яна. Так вот вышло… Я был молод тогда и достаточно глуп. Влюбчив, благороден до глупости, а еще рядом не нашлось никого, сумевшего вправить мне мозги. Увы…

История Славеруса была не особенно банальной, так что Яна слушала с интересом.

Юноши влюбляются – это ни для кого не секрет.

Часто влюбляются в женщин чуть старше. И Славерус не оказался исключением. Его первой женщиной стала Валайра Тармин. Валайра была старше парня на семь лет, а также куда более опытной и знающей, чего она желает от жизни. Славерус и сам не заметил, как оказался сначала в ее постели, а потом и рука об руку в Храме.

Тоже бывает. И никому не мешает жить счастливо.

А вот то, что у любимой женщины уже есть сын и живет он на полном пансионе у кормилицы, видя маму раз в месяц, Славерус узнал только через год после свадьбы.

Мягко говоря – ему это не понравилось. Разгорелся скандал.

Валайра кричала, рыдала, умоляла, падала на колени и грозила покончить жизнь самоубийством.

Славерус…

Да, сейчас он понимал, что зря, но тогда он был мальчишкой! И что такое шантаж – представлял плохо, особенно в применении к себе.

И поддался.

Тогда Валайра сломала его первый раз. Потом она поняла, как надо действовать, и, не будучи отягощена благородством, стала делать это постоянно. Мальчик по имени Тенсор был взят домой, усыновлен, получил фамилию Славеруса, и тот даже попробовал его воспитывать… Без особого успеха. Мальчишка его с самого начала терпеть не мог, хотя если на кого и злиться, так это на мамашу, которая боялась потерять жениха и прикидывалась ну если и не невинной девушкой, то уж точно порядочной.

На мать мальчишка не злился, обожал ее болезненно и ревниво, а та обожала Славеруса. Что и обеспечивало семейству дикие сцены ревности и зависти в исполнении щенка.

Хотя и с Валайрой было не так просто. Любить-то она мужа любила, но рожать ему детей не собиралась. А зачем? У нас уже есть сын!

Вот тут Тайяна даже головой помотала. Разве так можно?!

– И вы…

– У меня нет детей, лайри, если вы об этом. Пока была жива Валайра, я не смотрел на других женщин, а потом было слишком поздно.

Яну передернуло – и она от всей души пожелала неизвестной Валайре в следующей жизни стать червяком. Вот стерва!

– А у вас есть братья или сестры?

– Нет. Я один у родителей.

Тайяна поежилась.

Да есть ли границы человеческой глупости и подлости? Она ведь его род пресекла! В Лесу за такое и убить могли. Когда, зная о своем бесплодии, нархи-ро сознательно обрекал род партнера на вырождение!

Крылатых хранителей Леса слишком мало, чтобы позволить себе потерять хотя бы одну линию. Что там линию – даже веточку какой-либо линии! Яна отлично понимала, что, не будь у нее братьев, она бы не решилась сбежать – ведь она лишила бы Лес рода Риккэр! А это неправильно! Подло и гадко!

Безусловно, бесплодные нархи-ро встречались, хотя и реже, чем люди. Но если такое не вылечивалось, если не находилось выхода, а нархи-ро желал создать семью – этим занимались жрецы. Они беседовали с обоими сплетающими волосы, объясняли ситуацию и мягко рекомендовали тому из пары, кто мог иметь детей, завести их. Можно – втайне.

В любом случае о настоящем отце или матери не узнал бы никто посторонний, имелись и возможности, и способы…

Звучит не по-человечески?

Так нархи-ро и не люди.

Славерус кашлянул, намекая, что уходить так глубоко в себя стоит не во время беседы, а после. Яна тут же раскаялась и хлопнула ресницами.

– Простите. Я слушаю…

И было что еще послушать.

Время шло, Славерус работал каменщиком, Тенсор рос, Валайра… Тут было сложно. Она была старше мужа, а значит, старела быстрее – и все чаще закатывала ему скандалы. Ревновала, мучила… Не отставал от нее и пасынок.

Почему-то оба были уверены, что Славерус только и ждет, как изменить жене.

– А это и правда так?

– Нет. Но иногда хотелось. Хоть подозревали бы не напрасно.

Рошер тихо фыркнул. Ааша поддержала. Яна вгляделась в волчицу. Ааша смотрела спокойно, значит, Славерус говорил правду. Может быть, его восприятие слишком субъективно, но он не лгал. Ни на минуту.

– Что случилось дальше?

А что могло случиться?

Когда Тенсору было шестнадцать, мальчишка вконец отбился от рук. Портовый город предоставляет множество соблазнов, и противостоять им – нужна сила воли. У Тенсора не было ни силы, ни желания. Более того, ему хотелось то ли насолить родителям, то ли обратить на себя внимание.

Вино, курительная смолка, женщины… Одна прожила с ним два года – не выдержала. Сбежала. Потом, через пару-тройку лет безудержного пьянства… Вы знаете, что это такое – алкоголик дома?

Те, кто знает, – поймут. Это вечная жизнь на активированном заклинании вулкана, иначе и не скажешь. Постоянное ожидание худшего, причем не ясно, должно ли оно случиться с сыном или из-за него.

Пару раз Славерус впал в отчаяние и крепко отлупил пасынка. Не помогло.

Валайра закатывала истерики и умоляла чуть ли не на коленях. Тоже не помогало.

Выгнать мальчишку из дома? Из этого, кстати, собственноручно построенного? Стоило бы, но куда?

Один он пропал бы.

Яна фыркнула, и Славерус ухмыльнулся в ответ:

– Не пропал бы. Верно. Жене я этого доказать не смог.

Это Яна понимала. А…

– Храм?

– Ничего не помогало. В любой магии ключевым является желание вылечиться или стать лучше. Тут же…

Он не договорил, но и так ясно. Желание у мальчишки отсутствовало напрочь. А зачем? Да и не мальчишка уже…

– Когда Тенсору было уже к тридцати, он женился. На женщине с ребенком. Редкостная гадость, кстати говоря. Что она, что его пасынок… Горшок нашел крышку.

– А содержал эту крышку кто?

– Увы, милая лайри. Какое-то время мы все жили в этом доме. Мы с Валайрой, Тенсор с Лидейной, двое их детей…