Машина, наконец, встала. Мой желудок, и так неважно себя чувствующий, скрутило в диком спазме. И опять на помощь пришёл Илья – помог перевернуться на бок и поддерживал голову, пока меня не отпустило. Благо, я предусмотрительно ничего не ел накануне, и рвало лишь выпитой водой с примесью желчи. В такие моменты особенно остро ощущаешь себя беспомощным огрызком человека, но ничего тут не поделаешь. Из хороших новостей – повезло испачкать упавший плед, салон от моей внезапной слабости вроде не пострадал.

– Спасибо… – Вот и всё, что я смог прохрипеть.

– Да не за что, – медик утёр гигиенической салфеткой мои грязные губы и уже громче поинтересовался. – Народ, что там?

– Походу, сбили кого-то, – тихо отозвался Лёха.

– Сука, ну прям под колёса…

Водитель заглушил двигатель и выскочил из кабины.

– Сундук готовить? – решил уточнить Илья. – Человек, животное?

– Давай, я ноги вроде видел.

Снова хлопнула дверца.

«Сундуком» на местном медицинском жаргоне называют реанимационный комплект в защитном пластиковом контейнере ядовито-оранжевого цвета, с полукруглой откидной крышкой. Медик схватил его за синюю ручку для переноски, окинул меня быстрым взглядом и присоединился к товарищам на улице. Приоткрытая им боковая дверь тихонько скользнула на рельсе обратно, едва слышно щёлкнув замком.

Снаружи окончательно стемнело, единственным источником света были фары автомобиля – «мигалку» на крыше никто включить не догадался, да и толку от неё мало. Хотя Лёха светил по сторонам фонариком от планшета – яркие отблески хаотично метались в тёмных окнах.

– Эй, ну что там, нашли?

– Да, иди сюда, бегом!

Дальнейших фраз я не разобрал, со звуконепроницаемостью в салоне было всё в порядке. Комфорт, как и хотел.

Похоже, тело сбитого бедолаги отбросило куда-то за обочину, где его и обнаружили подоспевшие медики. Тут уж и не скажешь – повезло ему или нет. Вроде бы и «скорую» вызывать уже не нужно, а с другой стороны – неплохо под колёса совсем не попадать.

Лучше бы он там был повнимательнее на дороге, последняя встряска как нельзя хуже отразилась на моём многострадальном организме. Перед глазами плыли разноцветные круги, штормило так, будто я выпил литр дешевой водки натощак, а звуки воспринимались как через ватные тампоны – по всем признакам надвигался новый приступ. Не дотянул я до санатория, увы.

Врачи мрачно предрекали, что после очередного обморока я могу уже не очухаться, хотя и буду формально ещё живой. Господи, пусть они окажутся хоть разок неправы – лежать ещё несколько месяцев перезрелым овощем, пока жизнь в теле не угаснет совсем – не мой выбор. И вообще, хочется напоследок побыть на берегу, посмотреть на водную гладь…

Но, честно говоря, красоты природы не главное, что тянуло меня к Телецкому озеру. Куда важней была конфиденциальная договорённость с местными ребятами, обещавшими не дать мне зачахнуть в беспамятстве. Благо лицензия, выданная их заведению, позволяла содержать даже таких доходяг как я. И вот как всё обернулось.

Между тем экипаж машины боевой продолжал общаться друг с другом на повышенных тонах, граничащих с криком. Похоже, реанимацией никто из них не занимался. Неужели насмерть? Ехали мы небыстро, но тут уж как повезёт, можно вообще на ровном месте споткнуться и шею себе свернуть. Запросто.

Для меня в таком состоянии каждая секунда растягивалась в маленькую вечность, но что-то они там действительно тормозят. Если несостоявшийся пациент уже зажмурился, то можно смело грузить его в салон, благо места хватит, и ехать дальше, навстречу к цивилизации. Я не против соседа, даже такого молчаливого. Лишь бы снова в путь.

Ментов всё равно отсюда не вызвать, ждать их в этой глухомани нет смысла. Чего ж тогда за совет в Филях? Решают, оставить ли тело? Странно, ведь скрыть-то не получится – в посёлке нас видели, трафик в этих местах небольшой, а помятая морда машины – это стопроцентная улика. Тут не надо быть гением сыска, чтобы вычислить конкретную «скорую», тем более, с новосибирскими номерами.

А если попробуют закопать? Да ну, бред какой-то…

И тут, будто в подтверждение моих мыслей, слева от машины раздался громкий рык, пробившийся в сознание сквозь двойную шумоизоляцию. Вроде бы глюков до сих пор я даже от лекарств не ловил, но попробуй угадай, какой участок мозга придавила на этот раз чертова опухоль. Я в первое мгновение даже подумал, что какой-то малогабаритный трактор к нам приближается, но потом до меня всё же дошло – это животное. А кто может так оглушительно заявить о себе в здешних лесах? Медведь? Ну, только если ему слон на ногу нечаянно наступит…

Однако слуховая галлюцинация и не думала проходить, чудесно диссонируя со звоном, нарастающим в голове. Может, перед комой люди ощущают то же самое?

Экипаж «скорой» в беспамятство не собирался, но судя по их испуганным вскрикам, рычание они тоже услышали и поспешили обратно, к машине. По крайней мере, мне так показалось – в тот момент я уже ни за что не мог бы поручиться наверняка.

Вроде бы неведомый зверь на мгновенье умолк, а потом пошла такая звуковая вакханалия, что хоть фильм ужасов снимай – вопли, стоны, один раз что-то тяжелое ударило в борт, заставив машину покачнуться. Да что там вообще творится, мать вашу?!

И так же резко всё стихло.

– Ни хрена у вас тут медведи… – Прошептал я онемевшими губами, из последних сил пытаясь приподнять потяжелевшую голову.

Отчасти, этот подвиг мне удался, и моему помутневшему взору предстала прощальная картина этого мира – огромные серые когтистые лапы со странными металлическими браслетами, похожими на средневековые колодки, разрывали задний борт многострадального «Транзита» будто тонкую фольгу. Внутрь салона щедро брызнуло стеклом, но я уже без сил повалился обратно. В голове оглушительным набатом билась застоявшаяся кровь, не находя себе выхода.

«Определённо, не медведь», – успел я мысленно классифицировать неведомого ночного зверя и провалился в липкую темноту.

В себя мне доводилось приходить по-разному. Иногда резко – по зову службы, начальства или собственного организма после очередной безудержной пьянки. Иногда процесс прощания с грёзами затягивался, особенно в короткие выходные. А бывало, очухивался я уже на ногах, наполовину кое-как одетый или не пойми с кем в обнимку, без малейшего понятия, что вообще происходит.

После же участившихся в последнее время приступов момент пробуждения напрочь стирался из памяти – вставшие набекрень мозги ещё не успевали вернуться на прежнее место. Но только не в этот раз. Я чётко помнил, что плыл куда-то в звенящей пустоте, словно астероид в космосе, а со всех сторон вместо звёзд на меня не мигая смотрели десятки тысяч глаз, горящих алым светом. От этих явно недобрых взглядов было не по себе, но деться от них было некуда, в какую бы сторону я ни двигался. Сколько продолжалось плавание – трудно сказать, антураж никак не хотел меняться. Один лишь звон постепенно нарастал, пока не оборвался звуком лопнувшей струны.