Она хотела, видите ли, судьбу всей своей жизни узнать! Она хотела, а я…

— Не ты, — бросила дама, на которую я скептически поглядывала, стараясь не смеяться в голос. Сейчас шар достанет и будет водить пальцами вокруг него, не иначе, — твоя судьба далеко. Может, найдет тебя, может, нет. А за подругой твоей уже стоит. Близко, — скривились полные губы.

Острый кроваво-красный наманикюренный коготь уткнулся в мою новенькую блузку.

И куда же это судьба стоит? В очереди неудачников? Хотелось громко рассмеяться и попросить не дурачить людей и вернуть деньги, когда слова застряли в горле. Глаза шарлатанки… их словно вьюгой заволокло.

А потом я услышала дикое:

— Новый год стукнет – замуж выйдешь. Смотри только, не пожалей. Подаренный жених может спасением стать. А может – погибелью. Что легко ему дастся – не оценит. Побегать заставишь – повезет. Беги, девица, беги, — и расхохоталась.

Меня оттуда буквально вынесло. Ох и шипела же я на Алиску! Та клятвенно обещала что это «в последний раз». Да и чего там – конец года, самая жара на работе. Потом корпоратив, а потом мы к ней поедем. Благо Алиса из семьи не бедной, у них огромный дом за городом, дивное местечко. Большой поселок, лес рядом, снежок хрустит…

Поездку я предвкушала долго. И даже то, что там будет Саша… не испортило он мне настроение. Только Алиса и знает, что между нами приключилось. Сашка Белов. Высокий, спортивный, красивый и умный парень. Из моей группы – тоже будущий инженер-конструктор, но, в отличие от нас, простых смертных, практику проходил на семейном предприятии, а не на обычном заводе.

И не было у нас никаких шансов, казалось бы, познакомиться ближе, чем обычным одногруппникам из разряда «привет-пока».

Но когда я устроилась на подработку, оказалось вдруг, что мир очень тесен. И Сашка Белов, на которого я изредка заглядывалась, тоже здесь трудится. В «элитном» отделе конструкторов, не «принеси-подай». А Алиса стажировалась в моем – так и подружились.

Когда Саша вдруг начал оказывать мне знаки внимания – я опешила. Это казалось сном. Я трезво оценивала в последние годы свою внешность… знала, как рытвины на лице действуют на мужчин. Но Саша… он не брезговал. Не жалел. Улыбался, как будто ничего и не было. Подсаживался в столовой. Приглашал в кино и на прогулки.

Я влюбилась. И, как настоящая влюбленная дурочка, не замечала, что в гости парень не зовет – да и ко мне не идет, с родителями знакомиться не спешит. Да и на людях – на работе или в универе делает вид, что мы просто одногруппники. Он говорил, что так хочет меня защитить, чтобы не смущать. Я верила. И делала за него домашки, чертила первые наши курсовые и даже на работе пару раз исправляла его ошибки.

А потом… банальная история. У Белова хватило совести остановиться вовремя. Он сам признался, что поспорил с приятелями, что может соблазнить любую. И что я милая девушка, но «ты же понимаешь, Дана, что с таким лицом… ты умная, сама же знаешь. В наше время это – дурной тон. Сделай пластику обязательно. Нельзя же такой ходить. Мне стыдно было рядом по улице идти. Но все-таки жалко тебя, парни и так спор засчитали. И за помощь с курсачами, кстати – спасибо. Но я встречаюсь с Лилей, так что лучше не подходи ко мне больше, ладно?».

Ладно. И суп тебе на голову, Белов.

Не помню, как меня откачивала Алиска.

И как сейчас извинялась, что её родственники заочно пригласили Беловых без её ведома.

Но… компания большая. Вчера вон приехали, на ночлег устроились – даже не пересеклись.

Я зевнула и потянулась… моя комната была рядом с комнатой подруги. Большая, просторная, уютная. И кровать – настоящий монстр. Одеялко мягкое… спала я сладко.

Тридцать первое декабря! Сердце стучало быстро-быстро, а губы разъезжались в улыбке. За окном мягкими хлопьями летел снег – природа тоже праздновала.

Я знала, что ещё не время, и все же не удержалась, — встала и прошлепала босыми ногами по полу к большому, висящему прямо на гвоздике, вбитом в брус, носку. Нравились Алиске эти западные традиции… Хотелось хихикать, но я сдержалась – все уже, не девочка-студентка, взрослеть пора.

Протянула руку, погладив мягкую, теплую, плотную шерсть… и… ой, там что-то лежит? Уже?! Конечно, нехорошо забирать подарки раньше времени, но…. Не удержалась!

Запустила руку в носок. В ладонь легло что-то небольшое и вытянутое.

Маленькая картонная коробочка без опознавательных знаков. Я с удивление ощупала её. Что это такое? О, вот, открывается легко, достаточно поддеть край картона сбоку и вытащить из паза защелку.

— Красота какая! – Выдохнула невольно.

Просто потому, что действительно – красота. Передо мной была миниатюрная куколка неизвестного персонажа. Наверное, Алиска снова фанатела от какого-то сериала. Но до чего же красив! И как искусно выполнено – явно дорогая вещь!

Выточенные доспехи, пристёгнутый к поясу меч, складки на одежде… Волосы – изумительного багряного цвета – и такие же глаза – раскосые, пустые, холодные. Почему-то глаза отрезвили. Это всего лишь кукла. Красивая, но… как фальшивая обертка. Копни глубже – а внутри пустота. Люди тоже бывают такими куклами.

— Ну, хватит, тоже, философию развела! – Рассмеялась, помотав головой.

А потом аккуратно положила куклу в коробочку и назад – в носок. Не буду портить Алисе сюрприз.

Снег за окном все так же танцевал хлопьями, но тучи на горизонте и прогноз погоды утверждали – к вечеру может валом повалить. Хотя… этот Новый год я встречу у Алисы. Дома никого – родители уехали на какой-то симпозиум в Австрию. Папа сопровождает маму. Обещали прислать фото и позвонить ночью…

Я улыбнулась снегу, причесалась, стараясь пристально не смотреть в зеркало, натянула свитер и брюки – и бросилась искать Алису. Как верная подруга – она точно не должна была позволить мне сгинуть от тоски и одиночества.

Внизу уже гудели голоса.

Может, пойти сначала перекусить? Судя по приоткрытой двери – Алиса уже встала, да и живот урчит.

Именно с этими мыслями я спустилась на кухню.

Пожала плечами, поглядывая на царящую вокруг суету, незнакомых мне людей (похоже, родители Алиски развернулись вовсю), и…

Белов. В обнимку с шатенкой, которая напомнила мне куклу Барби – настолько искусственной она была. В груди ничего не кольнуло, кроме легкой брезгливости. Я с трудом умела прощать и забывать. Ладно,