Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Уже много лет Корабли не подавали признаков жизни. Не светились огни, не двигались антенны, не выдвигались из бортов грозные стволы. В городе поговаривали, что Корабли запечатаны, а печати будут сняты только тогда, когда с Земли придёт Сигнал, и праведники погрузятся в криокапсулы, чтобы лететь обратно на далёкую родину. А до тех пор всё, на что могут надеяться люди здесь – это еженощный дождь, милостиво посылаемый им, несмотря на прегрешения.
Айван шагал по радиальному проспекту Великих Свершений, пыльной улице среди двух и трёхэтажных домов с плоскими крышами.
– Эй ты!
С неба спикировала патрульная платформа. Песок под движками взвился в мини-торнадо. Пулемётная турель нащупала Айвана обоими стволами.
– Ты, к тебе обращаюсь!
С платформы спрыгнул коренастый человек в пустынном камуфляже, высоком красном цилиндре и массивной деревянной кобурой на боку. Вразвалочку он приблизился к прохожему.
– Почему ты сразу не остановился и что тебе нужно на территории Сообщества Кузнецов? – человек цедил слова как последнюю воду из фляжки.
Улица, и так не слишком оживлённая, словно вымерла. Проклятье, значит, слухи о том, что Кузнецы последнее время набрали слишком большое влияние в Совете Города верны. Иначе, что делает их патруль на проспекте Великих Свершений? Кузнецы контролируют восточные районы, а тут территория Масляничников.
– Ничего, господин, – ответил Айван. – Просто иду к Кораблям по личному делу. Разве это запрещено?
– Что тут запрещено, теперь решает Сообщество. Давай сюда свой айди и приготовься к сканированию.
Солдат достал из подсумка портативный сканер. Айван решил не спорить. Он вытянул вперёд руку и раскрыл ладонь. Встроенный идентификатор пискнул, устанавливая связь со сканером.
– Твою ж мать! – сканер упал в пыль. Патрульный отшатнулся, потянулся за пистолетом.
Айван быстро шагнул вперёд. Его руки что-то сделали. Тяжёлый «Кондор-35» оказался приставленным к голове солдата. Турель платформы возмущённо взвыла. Пули взбили фонтанчики пыли там, где только что стоял Айван. В два прыжка он оказался в ближайшем переулке.
– Стой!
Не обращая внимания на вопли за спиной, Айван бросился бежать. Он прыгал через бочки с маслом, поскальзывался на лужах и петлял от стены к стене. Из-под ног разлетались кошки. Платформа не отставала. Её движки сметали мусор с плоских крыш. Спуститься ниже не получалось – слишком узко. Турель злобно выла, время от времени ощериваясь пламенем. Айван на бегу выпустил несколько пуль в сторону преследователей. Потом пистолет щёлкнул и перестал стрелять. То ли патроны кончились, то ли сработала какая-то хитрая защита. Бесполезная железка полетела в сторону.
Он бежал и бежал. Сворачивал в подворотни, перемахивал через заборы. Один раз чуть было не свалился в огромный чан из-под масла. Слева доносился рёв ещё одной платформы, и Айван свернул вправо, потом ещё раз.
Он вылетел на небольшую площадь. Посреди неё журчал фонтан – невиданная роскошь! – а рядом с фонтаном на мраморной лавочке с львиными лапами сидела фигура в белоснежной рясе с накинутым капюшоном.
Айван прыгнул влево. Крупнокалиберные пули выбили искры из брусчатки. За фонтаном в сплошной стене виднелся очередной проулок. Там не достанут. Скорее!
Айван бросил взгляд через плечо. Одна платформа заходила слева, другая справа. Сейчас турели синхронизируются и захватят цель. Тогда не уйти.
Не думать! Вперёд!
Переулок будто и не думал приближаться. Нога поехала на скользком булыжнике, Айван упал. Перекатился, встал. Всё, теперь он точно в прицелах. Вот сейчас убьют. Интересно, каково это? Да чего они не стреляют?!
Только сейчас он понял, как тихо кругом. Где-то вдалеке кричал зазывала, на верёвках шелестели развешенные листья пустынного хвоща. На крыльце умывалась кошка. Журчал фонтан. Полумрак и прохлада.
Айван огляделся. Громады Кораблей были совсем рядом, в тени одной из них он и стоял. Осенённый район, территория техножрецов. Неудивительно, что платформы убрались.
Фигура в рясе поманила к себе Айвана. Как она это сделала, он не понял: не было сказано ни одного слова, не сделано ни одного движения. Когда он подошёл, фигура подняла к нему лицо. Под капюшоном оказалась сплошная маска из серебристого металла.
Айван почувствовал жжение в голове. Сегодняшние события замелькали перед глазами словно фильм на обратной ускоренной перемотке. Вот он спиной вперёд бежит обратно к проспекту. Вот пятится от Пятнашки. Вот палочку господина Ву прыгают обратно к нему в руки. Стоп.
– Мне жаль, сын мой. – Капюшон снова закрыл маску. Айван понимал, что ему говорят, хоть и не слышал ни слова. – Ты верой и правдой служил городу, десятки лет помогал кормить людей, и мы благодарны тебе. Но всему приходит конец. Тебе пора на покой. Твои сны – свидетельство тому. Мы называем это «дисфункция нейрокристаллов».
Айван попробовал шевельнуться. Не получилось. Он почувствовал себя запертым в клетке своего же тела. Сознание словно билось о невидимые шипастые прутья как птица, но всё реже и реже, слабее и слабее.
– Прости, это неисправимо. Роботы не должны видеть снов, это привилегия человека. Твоё тело ещё может послужить, но мозг придётся вырастить новый. Прощай.
Айван, беспомощная окровавленная птица, бессильно и покорно наблюдал, как его ноги сами собой понесли тело к Кораблю.
«Отчёт №5890DNJP-гамма. Объект 5489 «Айван».
Скрипт возвращения отработал со сбоями, объект пытался выйти на контакт с караванщиками с неизвестной целью. Лог направлен в отдел программирования.
Ошибка, вероятно, вызвана тем, что хозяин слишком привязался к объекту и не стал доставлять его сам. Запрос на штраф отправлен в службу исправления населения.»
Техножрец закончил отчёт и повернулся к фонтану. Он так и не смог привыкнуть к этому. Каждый нейромозг индвидуален, чтобы вырастить и обучить его уходят месяцы, иногда годы упорного труда. И каждый мозг рано или поздно приходит к порогу, за которым начинает представлять опасность. Долг техножрецов – следить за тем, чтобы ИИ не выходил за рамки.
Но с каждым годом всё труднее выдерживать этот взгляд. Взгляд творения, смотрящего в глаза творцу перед самой своей смертью. Не все они безгрешны, но кто несёт больше ответственности за эти грехи? Наверное, именно так чувствует себя бог на страшном суде.
Некоторые братья встречают и уничтожают свои творения молча, но это неправильно. Пусть у них нет права слова, но хотя бы услышать, что всё не было бессмысленно, они должны.
Потому что человеку такое не грозит, и это ещё одна привилегия.
Жрец вздохнул и сгорбился. Былинка с плаща Творца давила на плечи.
В оформлении обложки использована фотография с https://pixabay.com/ по лицензии CC0.
