Совместные для обоих полов «веселья» по личному указу Петра устраивались во дворце и просто на улицах или за городом. Помещениями для ассамблей могли служить лишь вместительные дома знати. «В комнате, где дамы и где танцуют, курят табак и играют в шашки, отчего бывает вонь и стукотня, вовсе неуместная при дамах и при музыке…»[14] Позже, с 1785 г., балы нередко устраивали в Дворянском собрании.

«Девушек на выданье» Петр распорядился вывозить «в свет» в сопровождении старших родственников. Таким образом, разительно переменились формы знакомства молодежи из зажиточных семейств. Юные барышни могли теперь встретить будущих избранников не только на традиционных «вечерках», но и на балах, ассамблеях, во время торжественных празднеств, уличных гуляний. Да и замужние женщины перестали считать зазорным совместное гостеванье с лицами мужского пола.[15] Ф. В. Берхгольц отмечал, например, в своем «Дневнике», что на одном из празднеств насчитал «до тридцати хорошеньких дам, из которых многия мало уступали нашим в приветливости, хороших манерах и красоте». Ниже он упомянул о хорошем знании многими из них иностранных языков — прежде всего любезного его сердцу немецкого «…старшая Головкина была одна из тех, которые довольно свободно и хорошо говорят по-немецки…».[16]

В средних слоях столичного населения, например в среде гвардейского офицерства, танцевальные вечера с 30-х гг. XVIII в. стали организовываться вскладчину. Мужчин на них пускали за определенную плату, для женщин же был вход свободный.[17] Сказывались отсутствие средств у женской части молодежи, медленное утверждение привычки к светским развлечениям, живучесть старой традиции замкнутости и «домашности» женского мира, а также недостаток женского населения в столице.[18] Однако вплоть до конца XVIII столетия в среде провинциального российского дворянства танцевать на вечерах считалось более подобающим лишь незамужним «юницам». «Одни только девицы и танцевали, а замужние женщины — очень немногия, вдовы — никогда. Вдовы, впрочем, редко и ездили на балы», — вспоминая о нравах конца 90-х гг. XVIII в. писала Е. П. Янькова.[19]

Тем не менее участие в танцевальных вечерах стало в восемнадцатом столетии структурным элементом дворянского (особенно столичного) быта, а без «дам» ни один бал, разумеется, не мог состояться. Кроме того, со второй половины XVIII в. все более или менее состоятельные горожанки — и не только дворянки, хотя по преимуществу именно они — стали постоянными посетительницами театров.[20] Всего несколько десятилетий назад в придворной «комедийной хоромине» женщины могли смотреть спектакли лишь из специальной ложи с окошком, чтобы быть незаметными присутствующим.[21]

Однако и старые представления о разрешенном и запрещенном давали себя знать: многие «благовоспитанные» барышни в 30-е гг. XVIII в. пытались себя «сохранить от излишнего гулянья» (Н. Б. Долгорукая), «наблюдать честь»[22] — но уже в середине столетия это выглядело анахронизмом. Балы и танцы стали излюбленной формой досуга зажиточной части российского общества — как столичной, так и провинциальной. Описания балов сохранились во многих воспоминаниях русских дворянок — большинство из них, вспоминая молодость, отмечали, что каждый бал таил в себе возможность новых встреч, решения судеб и каждый из них «ожидался с нетерпением»[23] — особенно молодежью. В Малороссии балы дворянской молодежи часто предварялись дневными пикниками, на которые свозились «ковры, разные фрукты, кислое молоко и чай» и на которые отправлялись «кто в экипаже, кто верхом, кто на лодках».[24]

Большую роль, нежели столетием раньше, стали играть в дозамужней жизни россиянок свахи — от их участия и умения зачастую зависела женская судьба. Сваху «необходимо нужно было иметь» в особенности купеческим дочкам, поскольку отцы их доверяли в первую очередь именно «сватуньям» («первобытной, миллион раз осмеянной и все-таки очень живучей форме брачной конторы»), а не подсказкам жен, родственниц и самих девушек.[25] Обращение к свахам не было принято в дворянском сословии (хотя, например, М. В. Данилов женился как раз с помощью свахи), но было нормой в среде мещанской и купеческой: «В те времена для сватовства, в особенности у купцов, необходимо нужно было иметь сваху… Но дед сердился, когда являлись устроительницы браков: „Если моим дочерям будет счастье, они сами замуж выйдут, а то в монастыре места много…“»[26]

Умение «знакомить между собой подходящие семьи, которые без этого бы никогда бы не сошлись», держать на примете «подходящих» невест, быть осведомленными об их приданом, добиваться (за скромную плату) согласования сторон — все это отвечало именно женским умениям, женским чертам характера, особым навыкам. В России профессия сватуньи (свахи) была профессией сугубо женской. По обычаю, родители невесты должны были хотя бы раз отказать свахе, отговариваясь тем, что «невеста не доросла до замужества» или что «приданое еще не готово». Иногда сватовство тянулось месяцами, а порой — и «более года», но в этой долговременности был свой резон. Жених и невеста знакомились друг с другом — когда по рассказам, а когда и «вживую», встречались в многолюдных местах и наедине.[27]

В начале XIX в. новые формы времяпрепровождения россиянок, казавшиеся поначалу лишь игрой в европейскую жизнь, постепенно стали нормой. Впрочем, в семейно-бытовом укладе российских аристократов оставалось немало и традиционного, выработанного столетиями.