Он поднял глаза от бокала с вином. Женщина, вторая из сестер, снова пристально глядела на него. Это не был безразличный, ленивый взгляд человека, который, сидя за соседним столиком, ожидает возвращения своей спутницы; в ее взгляде чувствовалось нечто более серьезное, напряженное, значительное. От этих буравящих его светло-голубых глаз ему вдруг стало не по себе. Черт бы ее побрал! Ну да ладно, пялься, если охота. В гляделки можно играть и вдвоем. Он выпустил в воздух облачко сигаретного дыма и улыбнулся ей, как он надеялся, довольно оскорбительно. На ее лице не дрогнул ни один мускул. Голубые глаза продолжали упорно смотреть на него; наконец он не выдержал и отвел взгляд. Он погасил сигарету, оглянулся через плечо на официанта и знаком попросил принести счет. Расплатившись, получив сдачу и небрежно похвалив ресторанную кухню, он несколько успокоился, но покалывание в голове и ощущение странной тревоги не проходили. Затем все прекратилось так же внезапно, как началось, и, украдкой взглянув на другой столик, он увидел, что глаза женщины снова закрыты и она, как и прежде, спит или дремлет. Официант исчез. Все было тихо.

Взглянув на часы, он подумал, что Лора слишком задерживается. Прошло по меньшей мере десять минут. Так или иначе, надо ее поддразнить. Он начал придумывать шутливую историю. Как старая кукла разделась до трусов, предлагая Лоре сделать то же самое… И тут внезапно появляется управляющий с воплями, что репутации ресторана нанесен непоправимый ущерб, – явный намек на неприятные последствия в случае, если виновные не… Оказывается, все это подстроено с целью шантажа. Его, Лору и близнецов на полицейском катере отвозят обратно в Венецию для допроса. Пятнадцать минут… Ну, возвращайся же, возвращайся…

На дорожке послышался скрип гравия. Мимо прошла сестра-близнец, одна. Она подошла к своему столику и немного помедлила. Высокая, тощая фигура заслонила от Джона ее сестру. Она что-то говорила, но слов он не мог разобрать. Какой акцент – шотландский? Затем она наклонилась, подала руку своей сидевшей сестре, и они вместе пошли через сад к проходу в низкой живой изгороди; недавно смотревшая на Джона женщина опиралась на руку своей сестры. Он заметил, что она ниже ростом и больше сутулится – возможно, по причине подагры. Когда они скрылись из виду, Джон нетерпеливо поднялся и хотел уже один вернуться в отель, но тут появилась Лора.

– Однако ты не торопишься, – начал он, но, увидев выражение ее лица, замолчал. – В чем дело? Что случилось? – спросил он.

Он сразу понял – что-то не ладно. Она была почти в состоянии шока. Пошатываясь, она подошла к столику, из-за которого он только что встал, и села. Он подвинул стул поближе к ней и взял ее за руку.

– Дорогая, в чем дело? Скажи мне – тебе нехорошо?

Она покачала головой, повернулась и посмотрела на него. Потрясение, которое он заметил на ее лице, сменилось выражением уверенности, почти экзальтации.

– Это просто невероятно, – медленно проговорила она. – Самое невероятное, что только может быть. Понимаешь, она не умерла, она по-прежнему с нами. Поэтому они и смотрели на нас так пристально, эти две сестры. Они видели Кристину.

О боже, подумал он. Этого я и боялся. Она сходит с ума. Что мне делать? Как с этим справиться?

– Лора, милая, – начал он, с трудом заставив себя улыбнуться, – послушай, может быть, мы пойдем? Я расплатился по счету, мы еще успеем осмотреть собор, немного пройтись, а там уже будет пора возвращаться на катере в Венецию.

Она не слушала, по крайней мере, смысл его слов не доходил до нее.

– Джон, любимый, – сказала она, – мне надо рассказать тебе о том, что произошло. Как мы и придумали, я пошла за ней в этот самый toilette[2]. Она стояла перед зеркалом и причесывалась, я вошла в кабину, потом вышла и стала мыть руки. Она мыла руки в соседней раковине. Вдруг она повернулась ко мне и сказала с сильным шотландским акцентом: «Забудьте про свое горе. Моя сестра видела вашу маленькую дочку. Она сидела между вами и вашим мужем и смеялась». Представляешь? Я думала, что потеряю сознание. Почти так и случилось. К счастью, там был стул, я села, а эта женщина наклонилась надо мной и погладила по голове. Не помню точно ее слов, что-то про момент правды и радости – острый, как лезвие, но не надо бояться, все хорошо, виде́ние сестре было очень отчетливым, потому они и решили, что надо обязательно сказать об этом мне и что Кристина хочет того же. О Джон, не смотри на меня так! Клянусь, я ничего не придумала, именно так она мне и сказала, все это правда.

В ее голосе звучала такая отчаянная настойчивость, что у него защемило сердце. Он должен продолжать эту игру, соглашаться, утешать – все что угодно, лишь бы вернуть ей хоть частицу покоя.

– Лора, дорогая, конечно же, я тебе верю, – сказал он, – только это своего рода шок, и я расстроен, из-за того что расстроена ты…

– Но я не расстроена, – перебила она. – Я счастлива, так счастлива, что не могу выразить свои чувства словами. Ты знаешь, каково мне было все эти недели дома и везде, куда бы мы ни ехали, хоть я и старалась скрывать это от тебя. Сейчас все прошло, потому что я знаю, точно знаю, что эта женщина права. О господи, как ужасно с моей стороны – я забыла ее имя, а ведь она мне его назвала. Видишь ли, она в прошлом врач, они приехали из Эдинбурга, а та, которая видела Кристину, ослепла несколько лет назад. Она всю жизнь изучала оккультные науки и всегда обладала очень тонкой психикой, но, только ослепнув, стала видеть то, чего не видят другие. У них было множество удивительных случаев. Но описать Кристину, как это сделала ее слепая сестра, вплоть до синего с белым платьица, которое было на ней в день ее рождения, и сказать, что она улыбается… О дорогой, я так счастлива, что вот-вот заплачу.

Никакой истерики. Никакого буйства. Она вынула из сумочки носовой платок, высморкалась и улыбнулась ему.

– Ты же видишь, со мной все в порядке, тебе незачем беспокоиться. Нам обоим больше не о чем беспокоиться. Дай мне сигарету.

Он вынул из пачки сигарету и дал ей прикурить. Ее голос звучал нормально, она вновь стала такой, как прежде. Она не дрожала. И если эта неожиданная вера принесет ей счастье, он не станет ее разубеждать. Но… но он все равно жалел о случившемся. В чтении мыслей, в телепатии есть что-то жуткое. Ученые и те не могут дать этому объяснение, а ведь нечто подобное, должно быть, и произошло только что между Лорой и сестрами. Значит, та, которая пристально смотрела на него, слепа. Вот откуда у нее такой неподвижный, застывший взгляд. Это само по себе неприятно, просто мороз по коже пробирает. Черт возьми, подумал он, и зачем только мы здесь оказались. Простая случайность, им было ровным счетом все равно, куда ехать – на Торчелло или в Падую на машине, и надо же было выбрать Торчелло.

– Ты не условилась встретиться с ними снова, поговорить еще?.. – спросил он с напускным безразличием.

– Нет, дорогой, к чему? – ответила Лора. – Я имею в виду, что им больше нечего мне сказать. У ее сестры было виде́ние, вот и все. К тому же они уезжают. Даже странно, это так похоже на нашу с тобой игру, с которой все началось. До возвращения в Шотландию они действительно объедут весь мир. Только я, кажется, поселила их в Австралии? Милые старушки… меньше всего они похожи на убийц и похитительниц драгоценностей!