Эти конкретно занимаются террором. Существуют они за счет части денег, которые им «отстегивают» рэкетиры, и за счет поступлений из-за рубежа, конкретно нацеленных на то, чтобы дестабилизировать обстановку в России и силой отторгнуть от нее Кавказ. Они тоже посылают флешки, но флешки совсем другого рода. Например, ты включаешь флешку и видишь, как твой сын или племянник сидит в окружении бородачей и называет тебя муртадом и мунафиком и говорит, что если ты не прекратишь преследовать мусульман, он сам тебя убьет. Террористы действительно верят в то, что делают, и действительно идут на смерть за свои убеждения.

Отдельной категорией в Дагестане является полиция. Вообще… по всей России у полиции худо с соблюдением законности и прав граждан, но Дагестан – это что-то особенное, сильно выделяющееся на общем фоне. Обстановка «чрезвычайщины», «победы любой ценой» дает полицейским большие права, и они активно пользуются ими. Среди полицейских есть немало честных и порядочных людей, но есть и совсем другие, и о полиции судят как раз по этим, по другим. А такие полицейские сами занимаются вымогательством, только со штатным оружием, сами ставят «крыши». Похищают людей, объявляя их ваххабитами, и дают семье и роду время, чтобы собрать деньги на выкуп, угрожая в противном случае забить задержанного до смерти или провести по делу о терроризме и подвести под пожизненное. Сами записывают флешки, чтобы вымогать деньги у местных бизнесменов. Автор не раз слышал рассказы оперативников, ездящих туда в командировки для оказания практической помощи, которые вынуждены были пресекать противоправные действия местных коллег. Избитый, иногда и искалеченный таким образом в отделении невиновный человек с гарантией пополняет ряды противников власти, а то и лесных братьев…

Так что беспредел в Дагестане давно перешел в самоподдерживающийся режим, и для того, чтобы навести порядок, надо начинать с самих правоохранительных органов. Не раз слышал мнение побывавших там людей: для наведения порядка первым делом надо расстрелять перед строем пару подонков-полицейских, про которых все знают, но никто ничего не делает. Только после этого – бороться с терроризмом.

Есть и еще одна проблема – и в Дагестане, и на Кавказе, и по всей необъятной Руси-матушке, которая не дает иссякнуть тем ручьям, которые вливаются в полноводную реку льющейся там крови.

Я говорю про справедливость.

Тема справедливости на Кавказе очень чувствительна, про нее там не забыли. В то же время из официального дискурса она там почти исключена.

Для чего я привел здесь ниже небольшой рассказ «Если бы Пророк пришел к тебе». Я привел этот текст для того, чтобы мы все задумались. О корнях терроризма, а не о его ветвях. Почему молодые люди, которым только жить да жить, – идут в террор? Почему официальный ислам, какой сейчас разрешен, многих не устраивает, причем настолько, что они готовы и убивать, и умирать за другой ислам.

Проблема – и во власти, и в Духовном управлении мусульман – в том, что там не действует режим самоочищения, зато прекрасно действует режим круговой поруки. Когда чиновник ворует деньги, предусмотренные для дагестанцев, для бедных людей, для того чтобы создавать им рабочие места, – это просто преступление. Все это видят, и послать такому чиновнику флешку с требованием платить, для многих людей это хоть какая-то справедливость, другой-то нет. Но это просто преступление. А вот круговая порука в Духовном управлении мусульман – это еще и мерзость. Мерзко, когда люди воспринимают веру, религию как способ наживы, когда за деньги, на которые они могли бы помочь бедным, они покупают себе «Тойоту Ланд Круизер», когда строят себе на эти деньги дом. Религия должна быть не от мира сего, она должна находиться на недосягаемой для обычного человека моральной высоте, и священнослужителями – не важно какой религии – должны быть люди не от мира сего. Скажите, кто из священников или имамов не пустил в церковь или мечеть чиновного вора? Хоть одного можете назвать? Лицемерие, цинизм, прислужничество – это видят те молодые люди, которые уходят в лес. Хорошо видят…

Проблема – и в отсутствии идеологии. Хоть какой-то, лишь бы такой, которая бы зажигала сердца людей. Красной – пусть красной. Белой – пусть белой. Но сейчас есть только одна действенная, живая идеология. Идеология, окрашенная в черный цвет джихада и алый цвет крови…

И подводя итог, должны ли мы, русские, уйти из Дагестана и просто бросить эту землю?

Ответ – нет, не должны. Если не хотим, чтобы через десять лет после нашего ухода Дагестан превратился в Афганистан, а еще лет через десять – в Афганистан превратилась бы большая часть нашей страны.

Мы, русские, можем и должны навести порядок. Мы, русские, должны вспомнить про справедливость и одинаково строго карать как террористов, так и негодяев, творящих свои непотребства, прикрывшись милицейской и военной формой. Мы, русские, должны напомнить и самим себе и всему миру, что такое «каспийские монстры», экранопланы, и дать людям возможность зарабатывать на жизнь трудом, а не разбоем. Если русских не станет, Кавказ моментально свалится в средневековую дикость, с поисками колдунов, с беспределом, с резней одного села другим селом, с казнями на площадях, с эпидемиями, с кровной местью по триста – четыреста лет. И в конечном итоге не останется никакого решения, кроме как выбомбить эти горы и все их население. Пока другие варианты есть, и их немало.

Мы, русские, никогда не уйдем с Кавказа. Вопрос в том, что мы туда несем. Справедливость и мир или…

И все-таки… не то… нет, совсем не то.

Как это обычно и бывает в городах Востока, центром общественной жизни дагестанской столицы является рынок. Скажу честно, я не первый раз на восточном рынке и могу сравнивать. Я был на золотом рынке Дубая, в этой пещере Алладина, я был в Пешаваре, на Кархана-маркете, который занимает целый жилой район, я ждал осведомителя на рынке Машкуф в сирийском городе Хомсе и так и не дождался, и выбираться оттуда пришлось с боем, я торговался с афганскими таджиками за комплект пуштунской одежды на рынке в Хороге, столице таджикского вилайята Горный Бадахшан, чтобы не привлекать внимания на той стороне, за речкой. И сейчас я вам с уверенностью скажу, что Дагестан и его рынок – это совсем не то, не Восток. Это колхоз. Колхозный рынок. Пусть и с местным, непередаваемым колоритом…

Просто колхоз…

Толчея машин и людей на входе, куча рекламных плакатов – то, что Коран запрещает изображать живые существа – пофиг-нафиг, изображают, и еще как. На входе ларек, в нем есть даже старые магнитофонные кассеты на девяносто минут – тут магнитофоны еще в ходу, хотя во всей остальной России музыку уже покупают на дисках или скачивают. Попугайская пестрота обложек, в Дагестане несколько ходовых языков, и у каждого народа теперь есть хоть одна эстрадная знаменитость, которая поет на их языке – имя этой знаменитости за пределами Кавказа никому ничего не скажет, но здесь они популярны, их приглашают петь на свадьбах. Опять-таки никакого почтения к шариату, на обложках – указанные звезды, часто не совсем одетые, иначе продаваться не будет. Тут же менялы ноют: «Доллары, доллары берем», евро здесь почему-то не прижились, хотя в банках поменять могут, нищие с того берега Каспия бубнят – садаху, садаху давай ради Аллаха. Садаха или Саадака – это милостыня, положенная в исламе. Несмотря на чудовищную безработицу, своих нищих тут нет, каждый нищий – это позор для народа, а народов тут много и позориться нельзя. Любому найдут место, любого пристроят – вкалывать на стройке, пасти овец в горах или оформят фиктивную инвалидность, по которой от куфарского государства будут приходить деньги просто так. Обычно фиктивную инвалидность оформляют в пополаме с врачом так что врачи здесь богатые люди. Это не говоря о других подработках, начиная с тайного лечения раненых боевиков и заканчивая такими щекотливыми услугами, как восстановление девственности.