до села на сложнопроходимый и теоретически непроходимый участки. Но тем, кто преодолел эти участки горы откроются во всем их великолепии.

Село Псху, насчитывает около 200 жителей и находится на высоте 780 метров над уровнем моря. Кстати, село с 27 августа по 8 сентября 1942 г. было захвачено немцами и было освобождено частями группы войск Санчарского направления. Таким образом Псху — единственное село Абхазии, в котором побывали немецкие горные егеря. Егеря очень вовремя убрались, кто успел. Кто не успел, остались на далеком Кавказе, оплакиваемые своими Гретхен.

Уникальность села Псху во многом объясняется его труднодоступностью, которая мощным магнитом притягивала весьма своеобразные людские потоки. Волна за волной входили в Псху и окрестности свободолюбивые горцы, беглые крестьяне, монахи- отшельники, бежавшие от комиссаров в пыльных шлемах, раскулаченные и репрессированные, люди с проблемами с законом в эпоху позднего СССР и другие.

Густо заваренная и сдобренная острыми пряностями революций и войн драматическая история сформировала простой и цельный характер жителей этих мест — стойкий к трудностям, жесткий к врагам, открытый ко всем, пришедшим с добрыми намерениями.

Под стать этому дома в Псху — добротные, теплые и просторные, выкрашенные в белый цвет с острыми крышами, возвышающиеся посреди вечнозеленой, буйной растительности.

Все новое рождается как известно в муках. Не исключением было и рождение советского строя. В 20-х годах прошлого столетия мощная искрящаяся революционная волна вымела монахов новоафонского монастыря с насиженных мест. Спасаясь от комиссаров в кожанках с маузерами, монахи растеклись по расщелинам и пещерам в долине разливистой реки Бзыбь. Однако карающая рука идеологического оппонента достала их и здесь.

Чем могли угрожать советской власти безоружные и безобидные монахи? История показывает, что вооруженного противника в составе организованной армии или просто банды возможно переубедить, склонить к тому, чтобы сложить оружие или переманить на свою сторону.

Безоружного, но сильнейшим образом идеологически мотивированного противника переубедить и, тем более, склонить на свою сторону практически невозможно. Более того безоружный, но истово верующий противник может легко разрушить как карточный домик внешне сильнейшие и монолитные империи без всякой армии. Развал Османской, Российской, Советской, Австро-Венгерской, Британской и множества других империй свидетельствуют о верности тезиса Виктора Гюго: «Никакая армия не сравнится с силой идеи, время которой пришло».

Очевидно советская власть, сама стоявшая на мощнейшей идеологической плите считала монахов опаснейшими идейными конкурентами, которые потенциально могли явиться источником разрушительных для власти мыслей. Также, именно по этой причине, первые христиане в древнеримскую эпоху подвергались страшным гонениям. Римские префекты вытаскивали молящихся из аппенинских катакомб, избивали и выгоняли их в пустыни, что в конечном итоге не помогло Римской империи, павшей под ударами пришедших из центральноазиатских степей свирепых воинов.

Любая новая религия жестоко, с корнем выжигает остатки старой. Аккуратно выведенные чьей-то рукой буковки из тезисов Мартина Лютера, несколько веков собирали кровавую жатву из колесованных, повешенных, сожженных и зарубленных по всей «цивилизованной» Европе «неправильно верующих».

Первые шаги христианства в Древней Руси вызвали безбрежные реки крови. Ренегат Перуна, воевода князя Владимира Добрыня рубил мечом, сжигал не желавших отречься от веры предков волхвов, топил их в ледяных прорубях.

Возможно из того времени явилось в 1930 году проклятие в виде чекиста Шубы, поселившегося под видом странствующего монаха- учителя в Псху. Днем Шуба обучал детей грамоте, а тихой ночью, аккуратно, как алхимик-колдун записывал места пребывания, имена, явки, маршруты движения монахов в свою черную тетрадь.

Когда тетрадь была исписана, Шуба, подобно чернокнижнику перевоплотился в офицера всемогущего ОГПУ с кожанным портфелем. Окрасились тогда кровавым цветом горные дороги.

Отряд милиции с винтовками с трехгранными штыками провел успешную спецоперацию по захвату безоружных и безобидных верующих. Арестованных под конвоем отправили из Псху в Сухум, но, толи дорога показалась слишком длинной, то ли чрезмерно устали сопровождающие, но конвой дошел до Сухума уже без монахов. Видимо долго щелкали винтовочные выстрелы и гильзы со свистом летели на землю.

Так Псху оказалось причастным к установлению советской власти. История часто посмеивается над вершителями судеб и покорителями мира. В конце прошлого века дурно пахнущая, закостеневшая советская власть рассыпалась при слабом дуновении свежего ветра. В очередной раз кровавый дождь пролился над Кавказом.

Однако мирная жизнь взяла свое. В Псху снова, в соответствии со всеми марксовскими историческими закономерностями, победила христианская вера. В центре села возвышается новенькая церковь, которая самим своим видом свидетельствует о том, что нынешнее время — надолго.

Литфонд зажигает огни

Абхазия издавна привлекала творческих людей со всего мира. Более того, сама Абхазия являлась и является родиной многих писателей, поэтов, музыкантов, певцов.

Одно из свойств Абхазии, обеспечивающих такого рода привлекательность, связано, конечно же, с особыми природными условиями этого древнего и благодатного края. Пицундские вечные и добрые сосны, бирюзовое южное море не только оздоравливают, но и порождают особого рода лирическое и плодотворное вдохновение. В свое время Союз писателей СССР выбрал удачное место в Пицунде для строительства Дома отдыха для писателей и людей других творческих профессий со всего Советского Союза.

Выбор места обуславливался не только климатическими факторами. Принимались во внимание крепкие, собственно абхазские традиции гостеприимства, душевности. Не случайно Всесоюзному дому творчества, или Литфонду, как его коротко называют, было присвоено почетное имя народного поэта Абхазии, патриарха абхазской национальной литературы и культуры Д.Гулиа. Его личное обаяние, гостеприимство способствовали тому, что в Абхазию в разные годы приезжали писатели не только со всего Советского Союза, но и маститые зарубежные деятели культуры.

Все это создавало особую атмосферу духовности, украшенную интеллектуальным шармом отдыхающих.

Традиционное абхазское гостеприимство добавляло в атмосферу отдыха характерные для Кавказа острые нотки, придававшие пребыванию в Литфонде особую привлекательность для творческой элиты СССР. Сочный, аппетитный дымящийся шашлык, терпкое вино и более высокая степень свободы по сравнению со скучноватым Переделкино манили в Литфонд представителей советской творческой элиты и других отдыхающих, понимавших ценность общения с представителями творческих профессий в СССР.

Популярности Литфонда в советское время способствовало и то, что снабжение отдыхающих осуществлялось по высшей категории. Помимо традиционного абхазского вина, абхазских фруктов и шашлыка, были здесь и чешское пиво, и икра, и рыбная нарезка, финское и венгерское салями. Все это изобилие удачно дополнялось специфическим, свойственным только Абхазии, приторным запахом кофе, который готовили в турках на горячем песке прямо на глазах отдыхающих.

Реликтовые сосны в сочетании с теплым морем, ярким и горячим солнцем, иногда обжигающим, — все это размягчало достаточно твердые устои представителей советской творческой элиты. А если учесть, что популярное в Советском Союзе холодное и сдержанное Рижское взморье своим ледяным спокойствием иногда формировало у отдыхающих