Однако я не стала озвучивать эти мысли вслух, только прошептала:

– Мы быстренько. Отвлекись ненадолго.

Беннетт подался вперед и поцеловал левую грудь.

– Не люблю отвлекаться, когда дела не доделаны…

– Ты не любишь отвлекаться, я не люблю терпеть. Как думаешь, кто из нас добьется своего?

Беннетт провел по соску языком и жадно втянул его в рот. Руки легли мне на бедра, а затем с треском стянули с меня трусики.

Не отводя от меня лукавого взгляда, он облизал и вторую грудь, а пальцы в это время шарили между ног.

– Похоже, моя будущая женушка, будет по-твоему, с приглашениями я разберусь ночью, когда ты уснешь.

Зарывшись руками ему в волосы, я прошептала:

– Не забудь о мешочках с конфетами.

– Не забуду, малыш, – тихо усмехнулся он.

И я снова почувствовало словно теплый порыв летнего ветра: я люблю его, люблю безумно. Всего целиком. Люблю, как горят его глаза, когда он смотрит на меня вот так, а я в тоже время думаю:

Во-первых, это я настаивала на шикарной церемонии.

Во-вторых, это я уверяла, что надо пригласить на свадьбу всю нашу родню даже с самых отдаленных уголков планеты.

В-третьих, мне больше никогда не выпадет шанс покрасоваться в свадебном платье на пляже Коронадо.

Однако вместо того, чтобы укорить меня: что это он проделал большую часть работы и что я, несмотря на все свое нытье, не буду довольна скомканной церемонией в Лас-Вегасе, – Беннетт встал и направился в спальню.

– Ладно, потом. Это последняя ночь, когда мы трахаемся до свадьбы.

Меня так завело это «трахаться», что последнюю часть фразы я осознала, лишь когда Беннетт исчез в темном коридоре.

Когда я добралась до спальни, Беннетт уже раздевался. Он расстегнул ремень, стащил штаны вместе с боксерами и собрался было снять футболку, но вдруг замер, молча уставившись на меня – снять или оставить? Я кивнула, и футболка полетела в общую кучу одежды. Беннетт подошел к кровати и лег на спину.

– Иди сюда, – тихо прорычал он.

Я сделала шаг, однако близко подходить не стала.

– Ты сказал, это последняя ночь, когда мы трахаемся до свадьбы… Ты имел в виду, что дальше секс будет только днем?

– Нет, – усмехнулся он. – Я имел в виду, что после сегодняшней ночи намерен воздерживаться.

В груди шевельнулось незнакомое прежде чувство паники. Я забралась на постель и стала покрывать поцелуями грудь Беннетта.

– «Воздерживаться», значит? Странно, по-твоему, секса у нас не будет до самой субботы?

– Именно так.

Сильные пальцы зарылись мне в волосы и потянули ниже, туда, где наготове подрагивал твердый изогнутый член.

Я замерла на полпути, не замечая, как Беннетт терпеливо выгибает бедра.

– То есть?

– Черт побери, Хлоя, хватит дразниться, возьми мой член себе в рот!

Пропустив приказ мимо ушей, я уселась на Беннетта верхом, чтобы он не мог увернуться, если мне вдруг вздумается его поколотить.

– Ты свихнулся, если думаешь, что я собираюсь пережить четыре дня предсвадебной суматохи без секса.

– Ничего я не свихнулся. Просто хочу, чтобы брачная ночь было особенной. – Беннетт потянул меня выше и, впившись пальцами мне в бедра, рывком прижал к члену. – Слушай, ты же сама хотела по-быстрому заняться сексом. Хватит выделываться.

Я увернулась, пробежав пальцами по особо чувствительной точке между ребрами, и он, дернувшись от щекотки, меня выпустил.

– Это было до того, как я узнала, что в полночь мне закроют доступ к этому шикарному мужскому телу. – Я поцеловала идеально вылепленные губы. – Не понимаю. Брачная ночь бывает только раз в жизни, так что в любом случае выйдет особенной. Какая разница, будем мы всю неделю трахаться как кролики или нет?

– А может, я хочу немного проголодаться? – прошептал Беннетт, горячо целуя мне шею и грудь. – И сделать так, чтобы ты потеряла голову.

Он жадно впился в мою шею. К бедру прижималась его твердая плоть, и мне хотелось поскорей почувствовать ее в себе, услышать, как Беннетт стонет.

И тут я сообразила.

– Все понятно: просто ты хочешь, порвать то белье, которое я прикупила для брачной ночи? Ты хоть знаешь, сколько оно стоит?!

Он тихо рассмеялся.

– Отличная мысль, но не угадала.

Я хорошо знала Беннетта Райана и ни за что в жизни не дам победить в этой схватке. Ни в коем случае. Словами мне его не победить, придется действовать. Я встала, улыбнувшись в ответ на досадливое рычание, и развернулась, нависая попкой над его лицом, а сама при этом жадно потянулась к члену. Беннетт нетерпеливо вцепился в меня, подтягивая ближе, и еще ближе, и еще…

От первого же прикосновения языка, легкого, затем настойчивого, я сладко зажмурилась. Меня дико возбуждали его стоны, невнятное бормотание и крошечные, едва уловимые покусывания. Беннетта это действо распаляло не меньше, потому что он настойчиво выгнулся, понукая меня обхватить рукой основание члена, такого длинного, твердого и гладкого…

С ехидной усмешкой я подула на головку члена и прошептала:

– У тебя такие умелые губы…

Он застонал, но я только устроилась поудобнее, обдавая горячим дыханием пульсирующий ствол. Сжимая основание члена, другой рукой я потянулась ниже и погладила мошонку. Беннетт шумно выдохнул.

Губами и языком он всегда мог довести меня до оргазма быстрее всего, и сейчас я уже закипала. По телу растекались горячие волны, предвещающие мой любимый вид оргазма: когда Беннетт вылизывает меня, а я дразню его ртом. Волна наслаждения внутри меня становилась все жарче, опаляя спину и ноги, и я взорвалась, напрочь забыв о том, что делаю, бездумно сжимая в руке член.

Беннетт сбавил темп, давая успокоиться, поцеловал клитор, ягодицы, бедра и аккуратно перевернул меня на спину. Я провела рукой по животу и груди, чувствуя, как меня колотит от оргазма. Я не забыла, что подло оставила Беннетта без разрядки, но сперва, черт возьми, нужно перевести дух и насладиться восхитительными ощущениями, что дарит мне этот мужчина.

– Просто охренительно хорошо, – задыхаясь, пробормотала я. – У тебя божественный рот. Древние греки назвали бы его бог Языкус.

– Я знаю, что ты задумала.

Я открыла глаза, пытаясь сквозь дымку оргазма разобрать его лицо.

– В смысле?

Он оседлал меня и решительными движениями принялся поглаживать свою плоть.

– Ты надеешься выиграть сражение.

– Какое еще сражение?

Рассмеявшись, Беннетт уперся руками в матрас, нависая надо мной. Член замер в каком-то дюйме от моего рта, и Беннетт, подавшись вперед, провел головкой по нижней губе. Я невольно облизнулась, ощутив на коже влагу. Тут же я почувствовала его вкус, соски затвердели. Мне хотелось взять его в рот, почувствовать, как он движется по языку.