он этим и занимался. Ведь в нём ощущалось что-то холодное, неприступное, опускающее меня с небес на землю. Да я даже знаю что – дорогое пальто, холёность и жизнь, которая никогда не пересекается с жизнью подобных мне людей.

Бугай помедлил, затем достал бумажник, при этом злобно, нарочито громко говоря:

– Да все они дешёвки, что на них смотреть? Облили её. На вот, оботрись и не плачь.

С этими словами бросил в окно две бумажки, которые плавно пикировали в грязь. Под раскатистый хохот обоих мужчин машина резво тронулась с места и скрылась из виду. Рядом с лужей, переливаясь сиреневыми оттенками, мирно мокли две купюры в 500 евро. Я такие банкноты не то, что в руках не держала, даже никогда не видела. Разве, сувенирные.

Тупо смотрела на них и понимала, что таких деньжищ мне и за полгода не заработать. Сумма после пересчёта на гривны лихорадочно материализовалась в алчность, пробивалась в мозг. Коварно шептала: «Да черт с ней, с гордостью и этими придурками. Возьми. Смотри, вот сапоги новые Лёшке, за фонды в садик до июня хватит, за подарки на новый год наконец-то расплатишься, плюс коммуналка, да тут до фига и больше!»

Но нет. Прочь сомнения! В жизни их не возьму. Подонки унизили, как могли. Лучше бы ещё раз окатили грязью, чем так издеваться. Настроение упало ниже плинтуса. Обида комом застряла в горле.

Пока я плескалась в негативе, подъехала спасительная маршрутка. Ещё раз бегло посмотрела на деньги, кое-как обтёрла ладонью лицо, растерла грязь по курточке и рванула к транспорту. Теперь ко мне никто плотно прижиматься не будет – хоть один плюс нашёлся.

Добравшись до места работы, забежала в ещё пустой зал, несказанно удивив своим видом уборщицу тётю Валю.

– Ох ты, батюшки! Это ж кто тебя так?

– Уроды одни. Не видят в упор никого, только себя любимых ценят.

– Вот же гады какие! Меня тоже в прошлом году так обдали. Ни стыда, ни совести у людей. Даже не остановились, – качая головой, женщина снова принялась мыть пол.

Я горько улыбнулась, подумав, что и эти лучше бы не останавливались. Но рассказывать о случившемся не стала. Вместо этого направилась в туалет.

Хорошенько умылась, курточку кое-как застирала, развесила на батарее, надеясь, что к концу смены синтапон хоть немного просохнет. Безнадёжно испорченные колготки сменила. Благо запасная пара по долгу службы всегда была при мне. Измазанные ботики сняла и тоже вымыла. Обулась в удобные растоптанные балетки.

Трудовой день под стать утру выдался на редкость отвратительным, бестолковым, сумбурным. Шеф Михал Михалыч рвал и метал, придираясь ко всем по поводу и без. Его поведение можно было понять. Вот-вот должно приехать новое начальство, и от того, какое решение оно примет зависела судьба сотрудников и самого заведения.

Наше кафе-бар «Золушка» – небольшое, красивое, светлое, тихое местечко. С милым непритязательным интерьером, барной стойкой и десятью столиками, выставленными в два ряда. Идеальное заведение в центре города, где можно расслабиться, отдохнуть от суеты, понаблюдать через огромные окна за прохожими, пропустить рюмочку алкоголя или чашечку кофе, поболтать с друзьями.

Обычно посетителей по утрам было мало. К обеду подтягивались офисные работники, а вечером зал оживал. Собиралась молодёжь, влюблённые парочки, небольшие компании студентов. Здесь всегда радовались гостям, стараясь создать особую домашнюю атмосферу.

Работала я в «Золушке» уже два года. Коллектив дружный, сплочённый: две официантки Карина и Катя, повар Серёга, его помощник Виталик, уборщица и я – уже единственный бармен. Плюс начальник Михаил Михайлович и бухгалтер Алина – наша неутомимая пчёлка-труженица, постоянно воюющая с цифрами и документами.

Недавно случилось важное, но малоприятное событие. Кафе у хозяина выкупил какой-то бизнесмен. Поговаривали, что он владеет сетью ночных клубов и пиццерий, а это не сулило ничего хорошего. Все очень боялись, что нас закроют и распустят на вольные хлеба. Перемен особенно опасался шеф, который здесь руководил почти 10 лет. Ему до пенсии оставалось немного, а заново начинать карьеру в 60-ти летнем возрасте равносильно восхождению на Эверест.

Со сменщицей мы ладили прекрасно. Но как только она узнала, что заведение, возможно, закроют, не стала ждать сокращения и поспешно уволилась. Теперь приходилось отдуваться в две смены, что ещё сильней отдаляло меня от семьи, но хоть немного пополняло кошелёк. К тому же, дело бармена «Золушки» малое – спокойно сиди да делай кофе-чай посетителям. Ну и коктейли разные. Уж что-что, а их я умела смешивать прекрасно. За это меня шеф и ценил.

Обычно по утрам у нас предусматривалось кофе для сотрудников. Даже тётю Валю угощали. Михал Михалыч не возражал против «офисной» традиции. Но сегодня пришлось забыть о слабостях и милых приятностях.

Официантки бегали от столика к столику, натирали салфетницы, стулья, и всё, что попадалось под руку. Даже с соломенного чучела на стене смахнули невидимую пыль.

Серёга – и без того не очень спокойный и уравновешенный, устроил на кухне армагедон. Там всё шумело, звенело, тарахтело. Создавалось ощущение, что к нам едет знаменитая программа Ревизор. После падения очередной громоздкой кухонной утвари я не выдержала и решила проверить, что конкретно полетело на пол. А зря, у выхода нарвалась на рассерженного шефа:

– Ты что ничего не делаешь, а? – заорал он. – Посмотри, какая грязь за стойкой! Спиртное расставила, как попало, кофемашина пылью покрылась. – В доказательство провёл указательным пальцем по поверхности аппарата.

Не рискнула возражать, и немедленно включилась в работу, делая умное лицо. Спорить с ним бесполезно. Не важно, что я до этого уже сто раз протёрла полки, продезинфицировала стойку, отполировала все чашки, рюмки и стаканы, до блеска вымыла пресловутую кофемашину. Ещё с вечера пополнила запасы бара, выставила ровным рядком бутылки, украсила стойку корзиночкой с искусственными цветами и была готова к приёму любых гостей. Пришлось создавать видимость работы, в надежде, что долгожданное начальство быстро приедет и так же быстро уедет, оставив всё, как есть.

Потихоньку день клонился к закату, но никто не приехал. Шеф в сотый раз выглянул из кабинета, просканировал входную дверь и снова скрылся из виду. Около семи часов он вышел в зал, с кем-то разговаривая по телефону. По беседе, по тому, как с виду солидный пожилой мужчина буквально начал превращаться в слизняка, стало понятно, кто висит на том конце провода.

«Завтра? Завтра? Да конечно мы вас ждём… ждали сегодня…что? Ало?». Суть звонка оказалась проста как дважды два. Шефа никто особо не слушал, а просто предупредил, что приезд откладывается. В 22:00 мы закрыли кафе, уныло осознавая, что завтра