– Не одобряю, милорд. Я этому чародею не доверяю.

– Возможно, вы правы. Весьма скользкий тип. Хм-м. Тем не менее мы располагаем достаточными ресурсами для реализации проекта. Но остается обратить в нашу веру женщину и отправить её в Кавелин.

– Понимаю.

– У меня на самом деле такое ощущение, что вы все это не одобряете.

– Простите, милорд. Я не хочу, чтобы вы думали, что я против.

– Значит, вы согласны взять на себя эту миссию? Отправиться в Кавелин от нашего имени? Вам придется пробыть там не один год.

– Я в вашем распоряжении, милорд.

Он всем сердцем желал, чтобы это было не так. Но каждый должен возвращать свои долги.

– Вот и хорошо. Но вам не обязательно оставаться в замке. Я буду вас информировать обо всех событиях.

Полковник встал, отвесил легкий поклон и покинул комнату. Солдат не задает вопросов, сказал он себе. Солдат повинуется. А я, к сожалению, солдат на службе у герцога.

Браги застонал. Ингер ещё раз потрясла его за плечо:

– Проснитесь, ваше величество. Пора вставать.

Рагнарсон с трудом разлепил веки. Незастекленное окно пялилось на него холодным мутным глазом.

– Еще темно, – проворчал он.

– Это так кажется.

Браги со стоном опустил ноги на ледяной пол. Это был один из тех дней, когда арктическое утро сменялось адской жарой после полудня. Он завернулся поплотнее в медвежью шкуру, пытаясь внушить себе, что в столь раннем подъеме, наверное, есть какой-то смысл.

В Кавелине весна. Ночи холодные, а дни жаркие. Погода премерзкая.

Браги зевнул и протер глаза в надежде прогнать сон.

– Дождь, что ли? – спросил он. – Голова как шерстью набита.

– С этим спорить не стану. А что касается дождя, то да. Опять эта нескончаемая кавелинская морось.

Браги ответил так, как отвечал ей всегда:

– Для фермеров очень хорошо.

Ингер закончила ритуал, добавив:

– Дождь нам просто необходим. – Приняв горделивую позу, она добавила: – А ведь получилось совсем не плохо для такой старушки, как я. Что скажешь?

– Довольно прилично. Для жены. – В его шутке не было сердечности.

Губки её слишком маленького ротика обиженно надулись.

– Для жены? Что ты хочешь этим сказать?

– Ты же знаешь поговорку: старая трава всегда зелена, – ответил он с невеселой улыбкой, отвечающей его общему состоянию.

– Может быть, ты пасешься и на иных пастбищах?

– Что? – Он тяжело поднялся и затопал по спальне в поисках одежды.

– Это случилось лишь второй раз за целый месяц.

– Видимо, старею, – ответил он, слегка потрепав супругу по плечу.

В глубине души Рагнарсон саркастически улыбнулся. Он может обмануть себя, но не её. Перед ним разверзся глубокий черный провал, и беда состояла в том, что Браги не знал, что ждет от него эта дыра, то ли прыжка через нее, то ли отступления назад.

– Ты завел себе ещё одну женщину, Рагнарсон?

Ласковый котенок исчез. Пред ним стояла злобная дикая кошка. Привычная легкая улыбка исчезла.

– Нет. – На сей раз он говорил правду. В последнее время он ни разу даже не взглянул в сторону. Округлые формы, теплые груди, влажные губы перестали волновать его. Они не только не вызывали у него прежнего интереса, но даже раздражали, так как могли отвлечь от важных дел.

Неужели это действительно признак возраста? Время – безжалостный грабитель.

Это все более возрастающее безразличие начинало беспокоить Браги. Потеря интереса к коллекционированию скальпов была сродни утрате близкого друга.

– Ты уверен?

– Абсолюминутли, как выразился бы Насмешник.

– Жаль, что я так и не увидела его, – задумчиво сказала Ингер. – И Гаруна тоже. Если бы я их знала, то смогла бы лучше узнать и тебя.

– Да, жаль, что ты их не увидела…

– Теперь ты пытаешься сменить тему.

– Детка, я так долго никого не имел на стороне, что даже не знаю, как быть. Возможно, мне стоит встать на углу, закрыть глаза, заткнуть уши и ждать, когда какая-нибудь дама утащит меня к себе.

Ингер провела гребнем по взлохмаченным и поэтому похожим на крысиное гнездо светлым волосам. Все это очень странно, думала она. Браги славился своими похождениями, но теперь своей репутации явно не оправдывал.

Может быть, это потому, что он слишком занят? Кавелин был его внебрачным увлечением. И это была весьма требовательная любовница.

Браги смотрел на женщину, которая была его женой и одновременно королевой. Она была единственным подарком, который преподнесли ему войны. Время щадило её. Ингер была высокой, элегантной женщиной, обладающей холодной красотой и ещё более холодным юмором. Такой удивительной формы рта Браги раньше никогда не видел. В каком бы настроении она ни находилась, её губы имели такую форму, будто на них вот-вот должна была появиться саркастическая улыбка. А в её зеленых глазах таилось нечто такое, что только подчеркивало этот скрытый сарказм.

С первого взгляда возникала уверенность, что перед вами настоящая леди. Со второго же можно было догадаться, что у неё вполне земная душа. Ингер была тайной, загадочным созданием, скрытым в непроницаемой раковине. Каждый раз, когда створки раковины раскрывались, она представала иным, не менее таинственным существом. Браги считал, что лучшей королевы невозможно представить. Ингер была рождена для этой роли.

На сей раз затаенная улыбка пробилась наружу.

– Похоже, что на сей раз ты говоришь правду.

– Можешь не сомневаться.

– И ты разочарован, не так ли?

Браги промолчал. У Ингер был дар загонять его в угол вопросами, на которые он не хотел отвечать.

– Может быть, ты взглянешь на младенца? – спросил он.

– Опять уходишь от темы?

– Абсолютно верно.

– Ну хорошо, закончим. Что нам сегодня предстоит?

Она желала принимать участие во всех королевских делах. Для Браги работа короля была в новинку, а общение со столь волевой дамой вносило дополнительные сложности.

Его старые товарищи соглашались с этим утверждением. Некоторые из них довольно резко высказывались по поводу «вмешательства» женщины.

Ингер вернулась из детской с сыном на руках. Сына звали Фульк.

– Он спал как убитый, – объявила королева. – Теперь желает, чтобы его накормили.

Браги обнял супругу за плечи и взглянул на младенца. Дети до сих пор казались ему чудом природы.