– А ты не помнишь меня? – с вальяжностью крутого авторитета спросил Фугас.

– Ну, я знаю, кто ты такой…

Веронике лет двадцать, она молодая, но пробы ставить уже некуда. Прожженная путана, вульгарная, но красивая и сексуальная. Не зря она двести баксов за час берет. Хотя Коляну она обойдется бесплатно, потому что с сегодняшнего дня будет работать под его крышей.

– Ты Фугас, тебя на районе все знают, – изящно выпустив изо рта тонкую струю дыма, сказала она.

– Это наш район. И ты жила в девяносто третьем доме.

– Да, жила.

– А я жил в девяностом пятом…

Он рассказал ей, как стоял в очереди за пирожными, как она обидела его.

– Да? Это ты был? – натянуто улыбнулась девушка.

Возможно, Вероника даже не помнила тот случай, но обстоятельства вынуждали вспоминать. Или врать, если с памятью что-то стало. Все-таки Коля Фугас – крутой бандитский авторитет, и весь район у него под пятой. И совсем неважно, что район этот небольшой.

– Лишний вес у тебя был, да?

– Что-то типа того… – кивнул он. – Я же тогда ушел из очереди. Обиделся и ушел… На себя обиделся, не на тебя… В секцию бокса записался, качаться начал… А так, может, и был бы толстяком, если бы не ты. Сидел бы сейчас дома и сопли жевал…

– Но ты стал знаменитым Колей Фугасом, – улыбнулась Вероника. – И этим обязан мне…

– Точно, тебе обязан. Хочешь знать, как я тебя сейчас отблагодарю?

– Интересно, – заинтригованно повела она бровью.

– Еще как интересно. Я трахну тебя прямо здесь. И прямо сейчас.

Все, лирика закончилась, и шлюху пора ставить на место. Вместе с жиром из Коли ушла и жалость к людям. Потому и стал он тем, кем его знает братва…

– Ну, это всегда пожалуйста.

В голосе Вероники легко угадывалось разочарование, но профессиональный долг обязывал ее подыгрывать клиенту. Потому ее длинные чувственные губы растянулись в блудливой улыбке.

Колян уже стянул с нее платье, когда в кабинет вломился Потап.

– Колян, у нас проблемы. На заводскую барахолку наехали.

Наезд – это слишком серьезно, чтобы оставлять проститутку под собой. И ему пришлось выгонять Веронику из кабинета.

– На стреме будь, – небрежно сказал он. – Когда надо будет, позову. Мы еще с тобой позажигаем…

Девушка еще не вышла из кабинета, а Фугас уже переключился на Потапа.

– Кто наехал? Кто такие?

Если бы наехали солнцевские или там люберецкие, Потап заорал бы об этом с порога. И о чеченцах он бы сообщил с трепетом. А так – просто наезд. Значит, ничего особо серьезного.

– Да волынские.

– Не знаю таких, – облегченно вздохнул Колян.

– Житок на их пацана наехал. Тот барахлом торговал, а Житок наехал: слам, типа, гони. А тут эти, волынские. Разобраться надо, все дела. Стрелку забили, у рынка. Три часа нам дали…

– Надо было Житку на хер их послать, – скривился Фугас, недовольный тем, что из-за какой-то ерунды ему пришлось прогнать Веронику.

– Так это, если мы стрелку профукаем, то волынские рынок у нас заберут. Ну, они так сказали…

– Кто у них там за старшего?

– Сэм какой-то.

– Вот именно, какой-то… И я, что, должен с этим «каким-то» базлать?

– Я могу поехать, – пожал плечами Потап.

– Ага, щас! – язвительно хмыкнул Колян.

Хитер бобер этот Потап. Выиграет стрелку с каким-то леваком, наберет очков к своему авторитету, а Коляну потом в отрыв уходи, тягаясь с люберецкими или солнцевскими, с этими монстрами криминального мира.

– Сам поеду. А ты давай пацанов собирай!

Заводская барахолка находилась за пределами его района, но это не мешало Фугасу контролировать ее. Житок там у него со своей бригадой из пяти человек. Может, этого не так уж и много, на все равно должно было хватить, чтобы разобраться с какими-то непонятными волынскими…

С транспортом у Фугаса без проблем. Сам он ездил на новенькой «девятке», еще две такие же машины у пацанов плюс три «семерки» – в общем, весь цвет отечественного автопрома. Интересно, на чем ездят волынские?..

А волынский авторитет подъехал к месту на «Мерседесе». Видно, что не новая машина, но смотрится круто: чистая, черным лаком отливает. Окна все наглухо затемнены, но «какой-то Сэм» не прячется, выходит из машины с важностью большого босса. Мощный парень, чувствуется в нем внутренняя сила. Рослый, в плечах серьезный размах. Голова не крупная, но смотрится тяжеловесной, и черты лица не грубые, но какие-то каленые, что ли. Кажется, что кулак сломаешь, если со всей силы врежешь ему по морде. Суровое у него лицо и непроницаемое, как скальная глыба. И одет он по-боевому – кожаная куртка поверх спортивного костюма. В таком прикиде хорошо ногами махать, да и кулаками тоже…

Вслед за «мерсом» к месту подъехали четыре черные «Волги». И все почти новые, не какая-то там рухлядь. И встали они ровно, в ряд, как боевые машины пехоты перед высадкой десанта. Коляну это не понравилось. Слишком уж эффектно смотрелся эскорт волынского авторитета.

Но еще больше не понравился «десант». Машины битком набиты, по шесть рож в каждой. И в «Мерседесе» пять человек. Без малого тридцать бойцов. И у Коляна примерно столько же. Но у него реальных громил человек десять, остальные – второй сорт. А у волынских все бойцы как на подбор, под стать своему старшаку. И одеты они конкретно – все в кожанках и спортивных костюмах. Очень мощно смотрятся…

Возможно, все это лишь мишура, на самом деле в этих чертях больше понтов, чем реальной силы. Успокаивая себя, Фугас направился в центр обозначенного круга. Так сходятся борцы на поединок. Но на татами все по правилам, там рефери, который всегда может отменить бой. И начинается все по сигналу гонга. А здесь никаких правил. Здесь и до смерти забить могут, даже фамилии не спросив.

И «какой-то Сэм» направился к нему. Шаг у него широкий, движения размашистые, но при этом плавные и даже грациозные, как у бегущего волка. Он шел, излучая внутреннюю мощь, и эти исходящие от него волны пугали, но вместе с тем и завораживали. От сильного волнения Фугас на какое-то время растерялся.

Хотя толпа за ним, три десятка бойцов, но Колян почему-то не ощущал этой мощи. Под тяжелым гипнотизирующим взглядом остановившегося напротив противника он чувствовал себя так, как будто не твердая земля под ногами, а болотная трясина. Одно неверное движение, и это болото засосет его с головой.

Барон Мюнхгаузен вытаскивал себя из болота за волосы. Пришлось и Фугасу брать себя в руки, чтобы вернуть душевное равновесие.

– Твои пацаны на моего человека наехали, – с ходу сказал Сэм.

Голос у него хриплый, как будто простуженный, но при этом глубокий, звучный. Рокочущий бас. Фугас, увы, таким даром не обладал.