– Да, мама.

Молли, опустив голову, направилась к двери. Мать взяла девочку на руки и крепко прижала к себе. Та завизжала от радости.

– Мама, поставь меня на пол, – все еще смеясь, попросила Молли. – Мои котята.

Мать выполнила ее просьбу.

– Ну иди.

Молли вышла, ее голосок зазвенел, когда она заговорила с няней, и дверь за ней закрылась. Дэвид посмотрел на брата:

– Папа?

Маркус оглянулся.

– Она попросила разрешения называть меня так. Я не стал возражать.

Выражение покоя исчезло с его лица, он вопросительно посмотрел на жену. Они обменялись взглядами и поняли друг друга. Напряжение исчезло с лица Маркуса, он даже слегка улыбнулся. Этот взгляд оставил у Дэвида странное ощущение. Маркус был не тем человеком, которого беспокоит, что думают о нем другие. Дэвид не мог припомнить, чтобы Маркус улыбался так часто.

– Думаю, в следующий раз она попросит разрешения называть как-нибудь и вас, Дэвид, – произнесла Ханна.

Дэвид усмехнулся:

– С месяц назад она назвала меня лгуном и с тех пор больше никак не называла.

Его брат и невестка снова обменялись взглядами. Дэвиду это не нравилось. Ему казалось, что они ведут молчаливый разговор о нем.

– Она ребенок, – сказала Ханна.

– При этом очень наблюдательный, – пробормотал Маркус.

Ханна бросила на мужа предостерегающий взгляд.

– Молли забудет, – добавила она добродушно. – Хотите чаю, Дэвид? Вы здесь целую вечность.

Чаю Дэвид не хотел. Даже виски не спасло бы ситуацию. Дэвид испытывал искушение отправиться прямо в ближайший паб и остаться там на месяц.

– Спасибо, нет, – сказал он, похлопывая по кожаному кейсу и пытаясь скрыть свои растущие опасения за личиной почтения и хорошего настроения. – Мне нужно немного поработать, поэтому отправлюсь в Лондон.

– До обеда? – воскликнула она.

Дэвид задумался на минуту, вспомнив отличного повара, который работал здесь, в Эйнсли-Парке, но покачал головой. Чем дольше он здесь оставался, тем больше была вероятность того, что у него просто сдадут нервы и он даст задний ход. Нет, он не отступит. Он сделает это.

– Пожалуй, мне нужно поспешить с отъездом, – сказал он. – Не хочу опростоволоситься.

– Разумеется, – заявила Ханна, – мистер Адамс вам поможет.

– Пока не забыл, – сказал Маркус, возвратившись к своему столу и открывая полку. – Я кое-что сделал для тебя, Дэвид. Это облегчит работу.

Он передал Дэвиду маленькую коробочку для украшений, где лежал дубликат кольца с печатью, которое сам Маркус носил на руке.

Дэвид надел его на палец, невольно уронив при этом руку, не ожидая, что оно окажется столь тяжелым. С таким кольцом он сможет сам быть герцогом Эксетером. Эта мысль встревожила его. Он никогда не завидовал титулу брата. Ему больше подходило быть младшим сыном. Он не рассчитывал на большее, чем производить впечатление экстравагантной персоны. По своей природе он был повесой, так по крайней мере считал сам. Ему нравилось плыть по течению, было удобно, когда Маркус время от времени вмешивался, чтобы изменить его курс.

Но теперь у него на пальце копия печати Эксетеров, ответственность за дела семьи легла на его плечи тяжким бременем. Он улыбнулся, быстренько прочитал про себя молитву, желая, чтобы его невестка вернулась из свадебного путешествия, уже ожидая появления первого из трех, а может, и четырех сыновей, исключая для него малейшую возможность унаследовать титул.

– Ну, в путь, – сказал он. – Желаю вам счастливой и безопасной поездки, Маркус, Ханна.

Маркус пожал ему руку, а Ханна поцеловала в щеку. Улыбаясь. Дэвид поднял кейс и поспешил покинуть комнату, пока никто не заметил его нетерпения и его самого ве прорвало. Про себя он повторял: «Ответственный, непьющий, надежный».

Ханна смотрела, как ее деверь стремительно покидал комнату, плечи расправлены, спина прямая. Он шагал, как человек, который идет навстречу своей судьбе.

– С ним все будет хорошо, – сказала она. Муж кивнул:

– Не сомневаюсь. Но что будет с моими делами?

Она обернулась и внимательно посмотрела на него:

– Ты обещал.

Он улыбнулся, выражение его лица смягчилось.

– Да-да. Он так и останется никчемным человеком, если не буду ему доверять и не дам возможности искупить все грехи. Я давно это понял, уверяю тебя.

Жена подняла бровь:

– Я никогда не говорила, что ты должен возложить на него ответственность за все. Может быть, только за поместье.

В его взгляде появилось что-то плутовское. Он закрыл дверь за братом, привлек жену к себе, и чмокнул в нос.

– Как жаль… Все против меня в заговоре. – Он поцеловал ее в глаз. Ханна обвила руками его шею. – Я не могу надолго оставить все на Адамса. Он через две недели сделает меня банкротом. – Он поцеловал ее в лоб. – Их двое, может, это как раз то, что нужно. А чего я действительно хочу, так это чтобы ты радовалась каждой минуте нашего путешествия.

Он запечатлел на ее губах долгий страстный поцелуй. Ханна загадочно улыбнулась:

– М-м… Ты так думаешь?

Его губы нежно скользили по ее виску и остановились у мочки уха.

– Это главная цель моей жизни.

– У Дэвида все получится, – сказала она, когда он добрался до чувствительной точки за ее ухом.

– Надеюсь, что да, – пробормотал Маркус.

– А ты… О-о… – Она задрожала, когда его губы продолжили свое путешествие. – А у тебя уже получается.

– И мы еще никуда не уезжали, – ответил он.

Дэвид был на полпути к Лондону, когда понял: что-то не так.

Одна из его чудесных новых гнедых стала сбиваться с шага, несмотря на то, что он сбавил ход. Дэвид решил ее осмотреть и свернул в ближайший каретный двор перед гостиницей.

– Нужна помощь, сэр? – спросил молодой конюх, пока Дэвид спускался к нему.

– Моя кобыла. Похоже, она хромает.

Парень подбежал и осмотрел лошадь. Он ловко пробежал пальцами по ее ноге, одновременно разговаривая с ней. Минуту спустя, поднял голову.

– Не хромает, то есть не совсем хромает. У нее в копыте камешек, вот здесь. Немного отдыха и внимания – и она будет в порядке.

Дэвид нахмурился:

– А если убрать камешек, она дойдет до Лондона?

– Скорее всего нет, сэр. Может захромать, это уж точно. За ночь мы обработаем ее копыто, и с ней все будет в порядке.