— Почему же он оскорбил Маленькую Бобриху? — спросил его Лонгмайер.

Уроженец Кентукки, который все еще подпирал стену, решил сам ответить на его вопрос:

— Да потому, что она — индианка. Я слышал, что ты спрашивал про нее. По мне, так каждый, кто спит с грязной индейской шлюхой, не имеет права находиться среди порядочных людей. Эти краснокожие дикари запросто могут перерезать горло белому человеку. И я уверен, что белые мужчины, которые заводят шашни с индианками, ничем не лучше этих варваров.

Лонгмайер внимательно посмотрел на парня.

— Знаешь, Най, я вот удивляюсь, и почему я сразу не прибил этого подонка? — сказал он и, подмигнув Наю, отошел в сторону.

С быстротой стрелы, выпущенной из лука, Най подбежал к молодому пастуху из Кентукки и с такой силой ударил его в грудь, что тот охнул от боли и захрипел, как будто испускал дух. Еще одним сокрушительным ударом справа он добил этого парня. Пастух закатил глаза и рухнул на землю как подкошенный. Най выпрямился и отряхнул руки, а Лонгмайер довольно хмыкнул.

— Разрази тебя гром, Най, ты так же силен, как и прежде, старый чертяка! Этот нахальный придурок уже давно здесь околачивается, вешая мне лапшу на уши и пытаясь сбить цену на моих волов. Ты же прекрасно знаешь, что у меня самая низкая во всем городе цена на скотину.

И в этот самый момент Лонгмайер заметил Шона О’Кейзи, его мать и женщину в траурном одеянии. Он быстро подошел к ним и обратился к вдове:

— Мадам, вы, должно быть, и есть тот друг Шона, которому нужно добраться до Индепенденса. Смею надеяться, что вы простите моему другу его грубые манеры, — сказал он, указывая большим пальцем на Ная. — Во всем виноват этот парень из Кентукки. Уверяю вас, обычно Най ведет себя тише воды ниже травы.

Даже в полутьме Брианна отчетливо видела, что в серых глазах этого сына прерий полыхала неистовая ярость, и это было явным свидетельством того, что хозяин конюшни лжет.

Подойдя ближе, Най бросил на нее пристальный взгляд, словно пытался рассмотреть выражение лица, скрытого под вуалью.

— Я не хотел вас обидеть, мадам, — произнес он.

Стоявший возле нее Шон кашлянул, пытаясь прочистить горло.

— Миссис Вайт, это тот самый мужчина, о котором я вам говорил. Его зовут Коламбус Най. Именно этого человека мы с мамой наняли для вас в качестве проводника, чтобы он помог вам добраться до Индепенденса.

Брианна от удивления раскрыла рот, но так и не проронила ни слова. Она с ужасом смотрела на стоявшего перед ней грубого и грязного мужчину. Она ощутила сильный приступ тошноты, и у нее все поплыло перед глазами. Этот мужчина, женатый на индианке, мужчина, в чьих волосах кишмя кишели вши, был таким же жестоким, как и тот, от кого она пыталась убежать.

Коламбус Най присел на корточки и оперся о наружную стену конюшни. Взяв в руки небольшую деревяшку, он начал что-то вырезать из нее. Ловко орудуя ножом, он вскоре превратил кусок дерева в маленькую пуму. Эта фигурка была уменьшенной копией настоящей дикой кошки. Вырезая пуму, он из-под низко надвинутой на глаза шляпы все время осторожно наблюдал за вдовой, которую он согласился сопровождать в Индепенденс. Она пробиралась через двор конюшни, с величайшей осторожностью обходя вонючие лужи и кучи дерьма.

Наверное, если бы он смог определить ее возраст, то кровь в его жилах побежала бы быстрее при виде отделанных кружевом нижних юбок и изящных, затянутых в черные чулки, ножек, которые выглядывали из-под многочисленных юбок, когда она осторожно приподнимала их, пытаясь обойти очередное препятствие. По правде говоря, она могла быть и просто безобразной восьмидесятилетней старухой, страшнее самой страшной распутной девки, с лицом, побитым оспой.

Одежда полностью скрывала ее тело, и он так и не смог найти ни малейшего обнаженного участка кожи. Даже ее руки были плотно обтянуты белыми перчатками — ничего нелепее этих перчаток ему еще не доводилось видеть. Однако он успел заметить, что у нее была стройная фигура, которую не смогли скрыть ни черное платье, ни плащ. У нее был молодой и звонкий голос, но это еще ни о чем не говорило.

Он прожил семнадцать лет среди дикой природы и поэтому имел необычайно острые зрение и слух. А еще он стал на редкость проницательным человеком и сразу понял, что эта женщина под своими черными одеждами и шляпой с густой вуалью скрывает не только свой возраст.

Человек не сможет выжить в дикой природе, если он не научится мгновенно принимать решение, увидев, как из кустов вспорхнула малиновка или как отразился лучик солнца не там, где этого можно было ожидать. И решения эти должны быть правильными. Кроме того, он должен уметь достаточно быстро бегать, чтобы уберечься от любой подстерегающей его опасности, будь то медведь-гризли или босоногий воин в полной боевой раскраске.

Коламбус Най очень хорошо усвоил все эти уроки, за что и получил от индейцев прозвище Человек Не Ведающий Страха.

Однако в данный момент он чувствовал себя абсолютно беспомощным и даже немного напуганным. Все его знания и навыки оказались совершенно бесполезными, он просто не знал, как вести себя с «настоящими леди». Казалось бы, они тоже говорили на английском языке, но на каком-то ему совершенно непонятном английском языке.

Сейчас он наблюдал за тем, как мальчишка О’Кейзи показывал вдове лошадь, на которой ей предстояло ехать верхом. Най мог поклясться в том, что это не он сейчас был обескуражен и напуган, а как раз она. И боялась она совсем не того, что ей предстоит совершить путешествие в его обществе — в обществе грязного и потрепанного мужа индианки.

Обычно Най никогда не проявлял излишнего любопытства, но сейчас ему почему-то очень захотелось узнать, кто эта женщина и от чего (или от кого) она пытается убежать. Скорее всего, она просто хочет присоединиться к своей сестре и вместе с ней с попутным караваном добраться до Орегона. Именно поэтому он согласился взяться за эту работу. Он не мог не признать, что все это довольно странно. Будь он человеком здравомыслящим и практичным, он бы никогда не променял спокойную и безопасную жизнь в Штатах на скитания по диким лесам и прериям.

Однако и в молодые годы ему не довелось узнать, что такое спокойная и безопасная жизнь. Он провел свою юность на грязных улицах и в доках Сент-Луиса, и поэтому ему было нетрудно приспособиться к жизни на диком Западе. В данный момент он был совершенно сбит с толку и не знал, как ему себя вести с женщиной, которую ему представили как миссис Брианну Виллард.

Его смутило еще одно обстоятельство. Он слышал, что Шон О’Кейзи назвал ее миссис Вайт, когда сообщил ей о том, кто будет ее проводником.

Похоже, эта женщина происходила из богатой семьи. Она почему-то напоминала ему молодую и свежую траву, которая пробивается весной из-под пожухлой прошлогодней листвы. Если она сможет взобраться верхом на лошадь, то уже это будет для нее огромным достижением. Похоже, ей раньше никогда не доводилось сидеть в седле. Хотя ее лицо и было скрыто вуалью, он был уверен в том, что оно такое же бледное, как и белый кружевной воротник ее чопорного черного платья. Он готов был поклясться, что под юбками ее коленки дрожали мелкой дрожью.